12 
Почему так вышло? Точно неизвестно, но этому гипнозу поддались и особисты, и абверовцы. Может потому, что в огромной ледяной Арктике, на маленьком острове, мрачной и бесконечной ночью и таким же бесконечным днем гораздо легче живется оттого, что ты знаешь, — рядом есть люди. Даже если они расово и классово неполноценные. Это люди и это Арктика. Кончилось все тем, что все научно-диверсионные немцы съели больного и заразного медведя. Через это они тотально заболели и были эвакуированы своими спасательными силами с острова, за чем тщательно наблюдали бдительные советские полярники…
Погода портилась, и Игорю стоило поторопиться.
Уже появилась высокая перистая облачность, веером наползавшая сверху на пока еще разрозненные низкие тучи. Подсвеченная неярким солнцем, эта золотисто-розовая сеть, такая невинная и красивая на вид, была грозным авангардом явного циклона, зародившегося где-то у берегов Гренландии. Уже потускнели редкие краски скупой природы, мертвенно-серый мрак все плотнее окутывал и воду и землю. Мрак гнало с севера, где, лежал Полюс, подходы к которому, как барьером, прикрывало огромное «белое пятно» — дикое пространство, протянувшееся более чем на пятьсот километров — от восемьдесят пятого градуса северной широты до самого конца земной оси…
Западный и Северный острова остались позади. «зодиак» круто поворачивал за мыс, оставляя справа самый большой остров этого крошечного архипелага, Средний. Почему станцию поставили не на нем? Может быть, Средний частично закрывал подходы к Восточному от волн и ветра. А, может, причиной стало то, что выбранный остров был немного повыше собратьев. Впереди, на пологой подошве чернели маленькие строения заброшенной полярной станции. Игорь замедлил ход, и направил лодку на малом ходу вдоль берега, выискивая глазами подходящую бухту. Таковая нашлась с южной стороны — гладкий песчаный пляж с каркасом старой деревянной лодки повыше обреза воды, там, куда не доставали льды. Он еще раз осмотрел берег, и, решившись, сделал небольшой круг. А потом чуть увеличил скорость на последней прямой, что бы выбросить тяжелую лодку подальше. Заглушил двигатель, и с трудом поднял на фиксатор сапог мотора, убрав винт из воды. С тихим шипением преодолев последние метры, кевларовый корпус вполз на берег.
Вот и приехали. С новосельицем!
Первым он выпустил кота, раз уж новоселье… Тот осторожно взобрался повыше и встал в стойку, обнюхивая и оглядывая местность. Потом Игорь и сам неспешно выбрался из лодки. Не торопясь вытаскивать поклажу, просто привязал страховочный канат к длинному выбеленному стволу лиственницы, слетевшему когда-то с лесовоза. И сразу приступил к предварительному осмотру, взяв с собой лишь бинокль и карабин. Вдруг место не пригодно и придется присматривать другое?
Строений было всего три. Первой, как понял Игорь, была радиорубка станции, а по совместительству и метеостанция. Рядом с ней — склад-сарай, вместилище второстепенного оборудования и имущества полярников. В стороне скромно стояла сложной архитектуры подсобка — мастерская с пристроенной к ней баней. На крыше основного здания были прибиты оленьи рога… Серьезные быки, однако, случайно вышли под выстрел хозяев островка! Но шанса побаловать желудок отменной шурпой к Лапина не было — это редкая удача возможна только зимой. Чуть выше на гребне — строй старых топливных цистерн.
Довольно солидная, капитально выложенная из толстых бревен радиорубка состояла из двух комнат. Над дверью внутрь станции висели большие настенные часы. Такие в былые времена висели в школах. Сохранились еще и на фронтонах маленьких провинциальных вокзалах. Часы скорбно и давно стояли и, как подумал Лапин, повешены были сюда больше для прикола, вряд ли они когда-то исправно работали. В любом случае — им давно уже нечего и не для кого отмерять…
С карабином наперевес Лапина вошел через широкий предбанник с вешалками и большой нишей с остатками дров в первую комнату. Там его встретила корабельная стойка с часами, циферблат которых был поделен на сектора, в течение которых дежурный радист обязан слушать сигналы SOS, и стоящий на ней приемник «Шторм». Вообще, первое, что отметил Лапин профессиональным взглядом — оборудование. Аппаратура раритетная, есть радиоприемник «Волна», а рядом с ними уж что-то вообще древнее…
На шкале приборов не было никаких килогерц, только длина волны. Передатчики ПАРКС годов пятидесятых, а может даже и сороковых. На отдельной полке в углу темнел еще один передатчик более раннего, так сказать, дизайна, черная конструкция с массивными ручками. На агрегате красовались интереснейшие названия. «Волномер» — так… это штука, наверное, для измерения длины рабочей волны, подумал Игорь, обалдевая от музейного азарта. Внутри этого гроба за дверцей виднелись луженые трубы и слюдяные прокладки — «колебательный контур» и безцокольные радиолампы прямого накала, вот где антиквариат!
12 
