Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
75 
Что уж тут поделать, если в края сии «только самолетом можно долететь»… Островная психология, подогретая социалистическими призывами и задачами Партий, стала неизбежным атрибутом повседневной жизни северян.
Эта пресловутая «северная психология» была объектом восхищения и насмешек, хвастовства и ностальгии, источником казусов и слухов, легенд и баек про некую особость норильчан. О ней рассказывали детям и внукам. О том, как люди занимали деньги в московских аэропортах и вокзалах по первой просьбе страдальцев-земляков, до последней копейки потратившихся в длинных отпусках. Как забывали об этом факте, а потом, нежданно-негаданно, раздавался звонок в дверь и происходил возврат «отпускного долга». О привычке заваливаться в гости настолько поздно, что уже и времени на сон у хозяев не оставалось…
О скорости уличного разговора, якобы рожденной жуткими морозами, не позволяющими на промерзших городских улицах разглагольствовать «за жизнь» часами. О многочисленных землячествах норильчан, организованных в разных городах России и зарубежья, о том, что большинство уехавших на материк так и не нашли своего счастья в новых для них землях.
И умерли в первые же три года жизни в новой обстановке и климате, так и не приспособив усталый организм жить по-другому. Как в том известном анекдоте, где приживленная, вместо отмороженной, задница отторгла измученного насмешками чукчу.
Все это так.
Но все хорошо в меру. Неизбежно настает такой момент, когда избыток островной психологии, упоения чувством собственной оторванности начинает вредить социуму. И тогда появляется неизбежный запах местечковой плесени, провинциального уныния и торжества псевдокультуры, происходящей не от развития, а от отчаяния людей, не умеющих творить.
Негативного составляющего в психологии заполярных островитян прибавляло и то обстоятельство, что в былые годы мало кто обладал осознанным желанием жить и умереть здесь, на своей земле. «Временщики», так многие называли и себя, и других. Стремление уехать с Севера куда глаза глядят, на абстрактный «материк», рано или поздно не позволяло жить полноценно.
Ох, как мешали людям жить эти вечные поиски новой Родины!
Вот, приезжает человек в город Норильск, на самый Крайний Север из… например, Новокузнецка, где остались друзья, связи, могилы предков и практика бытия. И живет тут, работает на Комбинате или около, денежку копит, да мысли замышляет. А мысль проста, как угол дома, — накопить побольше, да и уехать на материк, оживив приобретенную квартиру. Где уж получится… Да и Комбинат поможет, предложит программу переселения, причем, в весьма определенные районы страны, ведь московских адресов на всех желающих не напасешься… Тем временем неизбежно умирает родня и близкие, и их могилы навеки остаются в мерзлой земле Заполярья. И вот наступает момент принятия рокового решения. И норильчанин покупает квартиру, но почему-то не в родном когда-то Новокузнецке, а вовсе даже и в Белгороде!
Почему так? Да потому, что все именно так и сложилось. И по деньгам такой вариант подходит, и по близости к «югам», да еще и многие знакомые уехали именно туда. Хвалят в письмах, заманивают. Человек уезжает в незнакомый климат и местность, и потом всю оставшуюся жизнь рассказывает детям и новым знакомым о Норильске — «Северной Столице»…
Дети вырастают.
И вот тут выясняется, что они совершенно не хотят жить в Белгороде! Их манят огни Москва и Питера, зовут города столичные, супермегаполисы. Дети поступают в престижные университеты и навсегда уезжают из опостылевшего им Белгорода, что бы никогда больше сюда не возвращаться…
Родители тщетно ждут их в гости, как и оставшихся в Норильске друзей боевой юности. Не зазовешь к себе норильчан, ведь маршруты их отпусков проходят мимо провинциальных городов России…
Дети заканчивают учебу и начинают трудную жизнь в огромном городе, в котором ты никому на хрен не нужен. А потом быстро понимают, что устали от диких расстояний и скорости, от постоянной смены работы и отсутствия перспектив. И вот тут они снова вспоминают про Норильск! Вспоминают свои детские впечатления, лица друзей и рассказы родителей. И опять приезжают в Заполярье, что бы накопить деньги на дурацкую затею очередного уезда неизвестно куда…
Получается дикая картина! Часть могил и памяти родовой — в Новокузнецке, часть в Белгороде, часть в Норильске. Что-то осталось и в Питере.
75 
