Водоем не раз становился объектом тревожных слухов. Якобы под всей территорией Норильска находится гигантское подземное озеро, которое в результате стоков горячей городской воды на рельеф и подвижки грунтов перетечет таки в полости, да в выработки… Вплоть до талнахских рудников. Свод верхнего озера этого безобразия не выдержит, и весь Норильск рухнет в преисподнюю. Судачили и про другие варианты «провала в подземное озеро». В середине 80-х возникли опасения, что дамба через Долгое, которую постоянно отсыпали, накопила такой собственный вес, что вполне может «продавить» какую-то там перемычку до грунтовых полостей. Верхнее озеро соединится с подземным и уйдет вниз, что нарушит все городские грунты.
Но это же озеро и охраняло город Норильск. Пусть в слухах. Многие еще помнят разговоры про неминуемый прорыв дамбы хвостохранилища у Зуб-Горы, нависающей над городом… Вот, как размоет ее, смаковали пакующие чемоданы перед отъездом с Севера прорицатели! Вот, ка-ак прорвет! И будет всем вам кинофильм «Послезавтра-3» наяву… Но более позитивные прогнозисты успокаивали народ, говоря, что через Долгое этой ядовитой массе технологических объедков никак не пройти.
И горожане верили озеру. Верили потому, что, несмотря на урбанистическую невзрачность этого, почти угробленного водоема, страдающего из за нас, люди всегда любили свое городское озеро. Долгое — место встреч влюбленных и друзей. Место мечтаний, разлук и знакомств. Место безоблачного детства и юности.
Есть и такой момент. Глядя на густой зимний пар над дамбой, так мешающий бесконечно нервным водителям, знающие люди вспоминали вот о чем. Долгое озеро — гигантский теплообменник — всегда исправно отдавало городу свое тепло в студеные февральские дни. Ничего из этого у Озера не выходит, но Озеро северного города честно пытается жителей согреть. Еще и за это Квест его отчаянно любил. За глупую заботу о нас, неблагодарных.
— Да очнись ты, Димыч… Намахни стаканчик, да закуси пастромой, удачная партия, — попытался прервать его воспоминания академик.
— Пастрома…
— Что «пастрома»? — не понял его Самохин.
— Один из факторов. Норильская пастрома. Помнишь ее историю?
— А… Ты об этом…
Эта аппетитная палка особым образом приготовленного мяса никогда не отличалась особой жесткостью, скорее, наоборот. И, тем не менее, появившись примерно в конце 80-х в Норильске, когда Квест был совсем еще мальчишкой, именно она сработала действенным рычагом в крушении советского режима в городе. Генератор злости. Один из основных проколов, как считал Квест, городской партийной власти.
Одно дело, когда «товары для великих» завозятся с материка, но совсем другое, когда они делаются здесь, местными специалистами и из местного сырья… Получилась отличная антисоциалистическая акция, и никаких американцев-«цэрэушников» поблизости не было замечено…
Изготавливал этот «рычаг», по слухам, засекреченный повар-кавказец из штата ресторана «Кавказ». Наряду с темной сырокопченой колбасой из оленины, сей деликатес входил в особо ценные пайки для очень уж начальствующего состава комбината и бесконечно злил полуголодных к тому времени горожан. Таким образом, несчастная пастрома являлась неким собирательным образом для кухонных разговоров людей, озлобленных тотальным дефицитом и лицемерием властей. Горожанину добыть норильскую пастрому честным путем было совершенно невозможно, но многие все же пробовали этот деликатес, доставая его через редких «допущенных к мясу» друзей-начальников…
Когда эта несчастная пастрома совершенно ураганным образом ворвалась на свободный рынок Норильска во всех видах, вкусах и ценах, Квест долго не мог понять, в чем же заключалась тайна технологии? Неужели и это американцы предусмотрели в свое время? Вряд ли… Сами хороши.
«Однако, пора бы и к делу. Точнее, к делам, — подумал он, пережевывая аппетитный ломтик. — Две темы надо бы обсудить. Что же, начнем с плохой».
Беседы под местным наркозом
— Как тебе нравится вся эта история с ограблением «Хараелаха»? — нарочито спокойно поинтересовался Квест, небрежно ткнув сигаретой в сторону городских дымов.
— Диковинное происшествие, но по-своему красивое, и вполне объяснимое, — почти без паузы сказал академик, от тривиальности новомодного городского вопроса сморщившись, как от кислого лимона.
— Это как так? — хмыкнул Квест. — Ты хочешь сказать, что появление в российской Арктике пиратского притона-стоянки, типа знаменитой Тортуги, — дело ближайшего времени? Так, что ли?