32 
И достался ей Саша Яблоков.
А в день праздника Ирина Валерьевна предложила игру – испытание для парней, в котором они должны были проявить актерские способности: в первом туре – познакомиться с девочкой, во втором – утешить ее, в третьем – извиниться. Ситуации девчонки распределили заранее. Любе достались знакомство в застрявшем лифте, утешение после плохой оценки и извинение за опоздание на свидание. В первом туре как раз Саша «лифт» и вытащил. Ребята сдвинули несколько стульев, организовав подобие узкой кабины. Находясь в ней вместе с Яблоковым, Люба снова ловила на себе странные взгляды, такие же, как девять дней назад. Стараясь не обращать на них внимания, Багрянцева изображала заранее придуманный образ начитавшейся романов девицы, которая и хочет познакомиться с парнем, и боится этого, и воображает его сказочным принцем, уже мечтая о романтическом похищении. Яблоков старался так и этак, но в конце концов познакомиться ему удалось (Ирина Валерьевна просила не затягивать сценку слишком долго). Успокаивать Любу досталось толстому Макару. Тут она изобразила такое безутешное горе, что даже предложила своему утешителю пойти утопиться вдвоем. Макар стушевался, а остальные мальчишки, втянувшись в театральный азарт, стали подсказывать ему из «зала». Свидание, к сожалению, не вытянул никто. Но это 23 Февраля было самым интересным в Любиной жизни, да и остальные ребята, похоже, давно так не развлекались. Смешнее всего было, когда Иза, не читавшая ни одной книги, кроме учебников, и один из самых безнадежных лоботрясов пытались познакомиться в библиотеке. Оле Михеевой, в жизни не делавшей маникюр, досталось изображать великое расстройство из-за сломанного ногтя. «А ты его изолентой замотай!» – сразу же ляпнул Олег, который ее успокаивал. Оля не выдержала и рассмеялась. А когда интеллигентный Паша попытался извиниться перед хулиганистой Жигулиной за то, что якобы наступил ей на ногу, та сначала в своей обычной манере накинулась на него с кулаками, а потом передумала и стала изображать из себя обиженную принцессу.
Люба и Аня Пархоменко снова пошли домой вместе в тот день.
– А классно все было! – сказал Боэмунд.
– Здорово! – согласилась Багрянцева. – А знаешь, про что я тут вспомнила? Раньше, при царе, женский день был 23 февраля. Потому что это 8 марта по старому стилю!
Аня буркнула:
– Опять ты про то время! Надоело!
Но добавила, подумав:
– Если так, то я, пожалуй, все-таки приму подарки на 8 Марта тоже.
8 Марта Люба получила открытку и набор цветных ручек от Саши Яблокова. Было очевидно, что это ответ на поздравление с 23 Февраля. Но окружающие почему-то этого не хотели понять.
– А все же он писал тебе в День святого Валентина! Ну, признайся! – говорила Аня.
– Он к тебе неравнодушен! – заявила Иза, глядя с видом знатока.
– И чем же ты его так зацепила? – интересовалась Алена.
Вся эта болтовня надоела Любе до невозможности!
А когда после уроков устроили чаепитие и конкурсы для девочек и Саша с портновским метром определял самую тонкую талию, то все почему-то решили, что эта игра придумана им только ради того, чтобы пообниматься с Багрянцевой! У Дианы был такой вид, словно она лягушку проглотила. А вечером того же дня, когда Люба вышла погулять, она издалека заметила во дворе Диану и Ленку Лепетюхину, которые из-за чего-то страшно ругались.
Ложась спать, Багрянцева призналась себе в том, что разговоры про влюбленность в нее Саши ей не так уж и противны. Что плохого? Пусть все так считают. Даже интересно.
Глава 14
Чудо
В апреле Аня пришла в школу, нарядившись в черное с ног до головы. Только шнурок одной кроссовки был ядовито-розовый.
– Боэмунд, как это понимать? – спросила Люба.
– Называй меня Эмоция! – ответила Пархоменко. – А с рыцарством покончено. Навечно. Ибо надоело!
Люба улыбнулась:
– Удивляюсь я, Эмоция. Ну ладно, то, что ты все время увлекаешься другим – это понятно. Но вот новые наряды каждый месяц… На такие подвиги, наверно, даже и Алина не способна! Ты же разоришься!
– Скажешь тоже! Посмотри-ка повнимательней! Штаны у меня готские, рубашка – ролевая, кеды – неформальские, шнурок вот этот розовый остался с того года… Я в седьмом гламуром увлекалась. Только – тс-с-с! – надеюсь, все забыли это время.
И Эмоция склонилась над тетрадью, сделав вид, что усердно учится. Длинная нестриженая челка, словно занавес, отделила ее от соседки. Люба, отодвинув пальцем прядку, взглянула на Аню и спросила:
32 
