31 
— На бандитов охочусь! — безмятежно сказал я. — Сюда прибыл недавно, живу в лесу, в небольшой хижине. Машина трофейная.
Тут «граненый» улыбнулся, махнул рукой своим — отбой тревоги, мол, а потом и мне — прошу к машине.
— О, вольный рейнджер! Давно тут таких охотников не было. — Он удовлетворительно покивал. — Прошу следовать за мной, формальности закончим в помещении.
Я не торопясь выбрался из «Рубикона», встал рядом с ним, поправил одежду, и мы пошли внутрь блокгауза.
Внутри просторного помещения караулки было прохладно.
Потолки высокие, с опорными балками. Напротив входной двери светится такой же выход на волю. В каждом углу висит по огнетушителю. Сбоку — закрытая дверь в какую-то подсобку, широкая лестница с перилами ведет на второй этаж, в логово пулеметчика. У стены камин, точно такой же, как у меня дома. Значит, оборонительное сооружение досталось им все-таки в готовом виде. Пара текстовых плакатов, армейско-деловых, и один конкретно релаксирующий — с блондинистой красоткой в бикини. Значит, даже «виксам» можно смягчать казарменный дух. Или это уже тут послабуха определилась?
На большущем столе стоит многотопливная лампа «Primus», рядом с ней настольная электрическая, под зеленым абажуром. Журнал для записей, стопка бумаг с текстом, стакан с карандашами, пара ручек, закрытый ноутбук, стационарная радиостанция — работает. Машинально запомнил частоту на дисплее.
Со стороны хозяев — крутящееся офисное кресло, с «пассажирской» стороны стола — два простых деревянных стула. На приставной тумбе тихо гудит кофемашина — ну, живут люди! Я облизнулся. Рядом со столом у внешней стены под второй бойницей почивает пухлый, совершенно земной диван, обтянутый искусственной кожей коричневого цвета. Вот бы сейчас на него увалиться… Сидя на манящем диване, можно удобно смотреть небольшенький телевизор, висящий на стене, — на экране мелькает что-то типа MTV.
Нормально они тут устроились. Во как служба поставлена! Хорошо «виксам» служится. Впрочем, а всем остальным что мешает нести службу в достойных условиях?
Унтер-офицер сел в кресло, повернулся к столу, взял ручку, вскинул глаза:
— У вас имеется какой-либо документ, удостоверяющий личность?
Заметив мое смятение, Рольф Бютикер поспешил пояснить:
— Это просто пожелание, удобней вносить. И лишняя проверка.
Аусвайс у меня имелся. Лицензия на огнестрел, куда вписана злосчастная утерянная «сайга», разрешение всегда лежит в кармане куртки. Сходил я к машине в сопровождении рядового, принес ксиву, отдал начкару: пусть помучится. Фельдфебель минуту помял мою лицуху в руках, сличил фотографию, потом спросил, что это за синенькая хрень такая в пластике. Узнав предназначение документа, господин Бютикер довольно хлопнул рукой по столу, включил ноутбук и уже с моих слов занес сведения сначала в журнал, а потом и в базу данных. Потом на полном серьезе вписал задекларированный мной род местных занятий, добавив туда и обычную охоту.
— Сколько бандитов уничтожили? — неожиданно спросил он меня самым обыденным тоном. — Успели?
— Трех, — легко соврал я. А что скромничать.
— Негры?
Да, мир перевернулся, прошлые приоритеты и нормы безжалостно попраны, даже втоптаны. Новые реалии выявили новые реальные угрозы. Негры, как нас в школе и учили! Правда-матка торжествует, Новая Европа стремительно прозревает.
— Все трое, — подтвердил я.
— Если вы сможете это доказать, я выпишу на ваше имя свидетельство — за уничтожение бандитов Замком Берн определено вознаграждение, — серьезно сказал начальник КПП. — Небольшое. Кстати, хотите кофе?
— Нужно принести скальпы? — поинтересовался я. — А кофе хочу. Очень. Еще не пробовал с момента попадания сюда.
— Достаточно предъявить, например, захваченное оружие. Оно у них характерное. — Судя по всему, господин Бютикер не шутил. Начкар развернулся к кофемашине, взял маленькую кружечку.
— A-а, вот как. Ну двух докажу, — облегченно вздохнул я и опять пошел к джипу.
Показать покажу, а сдавать стволы не буду. Хотя… Смотря какое вознаграждение. Что он имеет в виду?
Пока я наслаждался горячим ароматным напитком, фельдфебель осмотрел стволы, сфотографировал оба, снимки скинул в базу, в папку с моим досье. После чего подвинул ко мне оба обреза — все, не нужны больше — и вручил две серебристые пластиковые карточки. Посреди каждой карточки — жирная черная надпись: Quote. Это квота. А на что? Пока я рассматривал «вознаграждение», силясь хоть что-то понять из немецко-фашистских надписей, он отстраненно посмотрел на меня, потом глянул в журнал — не забыл ли чего — и объявил вердикт:
31 
