20 
— Лешик, я всегда боялась полюбить и не найти в этом человеке ответного чувства. От жизни я спряталась за невзрачными тряпками и сидением в углах. И если бы не ты, я бы так и сидела там. Одинокая, никому не нужная и втихаря презираемая. Ты подарил мне весь мир и тепло своих объятий. Я очень сильно люблю тебя. И мне немного страшно от глубины этого чувства.
— Ты…ты сказала… что любишь меня, — неверяще пробормотал парень.
— Да, люблю.
Если бы Леха не сидел в машине с Зойкой, все еще оседлавшей его бедра и, мало того, с его членом внутри нее, он бы скакал и кричал, как сумасшедший, сжимая ее в тесных объятиях. Кстати о члене: видно, у него от радости тоже возникли некоторые планы на вечер.
Зойка удивленно взглянула на Леху:
— Опять?!
— Да, я сволочь. И мой член — сволочь, еще похуже меня. Но, Зой, я могу воздержаться, точнее нам надо воздержаться. А то мы и так забыли обо всем.
— Ты имеешь в виду о презервативе?
— Да. Но, зайка, ребенок не проблема. Как ни странно, я даже надеюсь, что ты забеременеешь. Тогда уж ты точно от меня не сбежишь.
— Можно подумать, я хочу. Уж не хочешь ли ты сказать…
— Зой, вот только про это не сейчас, я уже и так достаточно напортачил, пора хоть что-то сделать по-людски. Ну позволь мне хоть раз поступить так, как надо. И так признание в любви в этой позе отдает какой-то двусмысленностью. А теперь, лапушка, давай оденемся, иначе последует второй дубль, и завтра ты будешь, как кавалерист, ходить.
— Это как?
— В раскорячку. Ой, ты че! — Зойка заехал ему локтем в бок.
— Хамишь, парниша.
Зойка наконец слезла с Лехи, вытерлась предложенным платком и оделась, впрочем, как и Леха. Все их действия сопровождались легкими поцелуями, смехом, оба ощущали невероятную легкость, сбросив с души груз неуверенности в чувствах другого.
Леха улыбнулся Зойке, завел машину и спросил:
— Зой, куда едем? Может, перекусим где, а потом ко мне?
— Нет, Леш. На меня сегодня слишком много свалилось. Мне надо в себя прийти, обдумать все. Наконец, просто отдохнуть, а, судя по твоему настроению, ты мне такой возможности давать не намерен.
Леха вздохнул, понимая, что Зойка права: если уж ему удастся затащить ее к себе, то утром оба будут едва живы.
— Хорошо, но завтра я тебя с работы встречу, где это, кстати?
Зойка сказала.
— О, это почти рядом! — обрадовался Леха. — И как мы с тобой раньше не встретились? Видно, судьба нами тогда не наигралась. Ты во сколько заканчиваешь?
— В пять обычно, если срочной работы не подкинут. Но завтра короткий день, и я еще хотела по магазинам пробежаться. Пора менять себя не только внутри, но и снаружи.
— Я приеду, обязательно. Заодно и компанию составлю в качестве ценителя твоей красоты. Ладно, поехали, я тебя отвезу. Адрес скажи.
Зойка не только улицу и номер дома назвала, но и номер квартиры, этаж и подъезд. Как будто Леха ее на машине в здание завезет.
Недалеко от ее дома Леха притормозил и, сказав, что он быстро, метнулся куда-то к магазинам. Через некоторое время он вернулся с букетом роз и замысловатой коробкой конфет.
— Зой, извини, я даже не спросил, какие тебе цветы нравятся и любишь ли ты шоколад. Но мне просто хотелось сделать тебе приятное, не включающее занятие любовью.
— Лешик, я люблю розы, и вообще любые цветы, у меня нет аллергии, так что все в порядке. А шоколад я просто обожаю. Спасибо, любимый. — И Зойка, чмокнув его в щеку, уткнулась носом в букет, ее плечи слегка подрагивали, и парень понял, что она опять плачет.
— Зой, ты заканчивай сырость разводить, а то я дергаюсь каждый раз, думая, что опять облажался.
— Нет, Леш это оттого, что на меня сегодня столько счастья свалилось, я просто сдержаться не могу. Никогда не думала, что это все так удивительно.
— Заинька, дай твой сотовый.
— Зачем?
— Я тебе свой номер забью, чтоб уж наверняка знать, что ты мне позвонишь.
— И свой давай, не хочу больше пускать дело на самотек.
Они долго стояли у подъезда обнявшись, целуясь и шепча друг другу о любви. Пока Леха не начал переминаться с ноги на ногу.
— Леш, ты чего, замерз?
— Скорее, перегрелся, — сказал парень, прижимаясь к ней бедрами, недвусмысленно давая понять, в каком именно месте у него перегрев. — Еще немного и я опять одичаю. Так что, заинька, я, пожалуй, все-таки пойду, если ты не передумала насчет визита ко мне, ну или к тебе…
20 
