62 
– Говорите, сударыня, не волнуйтесь. Смею предположить, вас сюда привело некое серьёзное обстоятельство?
– Да, да… Вы совершенно правы, Алексей Фёдорович… Простите, я не представилась: Анастасия Николаевна Глызина… Дело в том, сударь, что мой муж, Василий Иванович Глызин, последние два дня не появлялся ни дома, ни в своей конторе… Поверьте, я очень волнуюсь… Просто места себе не нахожу…
– Так, так… – неопределённо протянул Полянский. – Простите, сударыня, я так полагаю, ваш муж имеет собственное дело?
– Да, торговое. Его контора располагается в Спасоналивковском переулке.
– Анастасия Николаевна, а мог ваш муж просто уехать по делам и не успеть предупредить вас об этом? – высказал предположение чиновник.
– Что вы, сударь?! Это невозможно! Даже если бы муж ничего не сказал мне, то уж с братом-то поделился бы наверняка. У них ведь общее дело, – пояснила госпожа Глызина.
– Тогда, прошу покорно извинить, вынужден задать вам крайне неприятный и щепетильный вопрос…
Анастасия Николаевна подняла заплаканные глаза, взмахнула ресницами и тяжело вздохнула:
– Я понимаю, о чём вы хотите спросить… Есть ли у моего мужа любовница?
– Ещё раз простите, сударыня, но я должен соблюсти все формальности…
– Да, да, конечно… Так вот, я думаю, что любовница у Василия есть. Но кто эта женщина, не знаю. Дело в том, что мой муж всегда любил женщин, я к этому привыкла… Однако он никогда не пропадал из дому на несколько дней подряд!
Полянский замялся: повода для расследования он не видел, скорее всего, купец где-то загулял. Но как объяснить это и без того расстроенной госпоже Глызиной?
Алексей Фёдорович откашлялся:
– Сударыня, вынужден огорчить вас, но в отсутствии вашего супруга я не вижу ничего криминального. Как это ни прискорбно, но, думаю, он просто где-то приятно проводит время.
Анастасия Николаевна округлила глаза:
– Боже мой! Что вы такое говорите? Да как вы можете?!
– Я понимаю, что сие звучит жестоко, но, увы, такова жизнь. К сожалению, в моей практике было много подобных случаев, – пояснил Полянский извиняющимся тоном.
– Ах… – женщина снова заплакала. – Но я отчего-то уверена, что с мужем приключилась беда! Эта статья про бриллиант маркизы Помпадур наделала вокруг его имени столько шума! Около нашего дома до сих пор отираются журналисты, воры и мошенники… Поэтому когда Василий пропал, я решила, что… – новый поток слёз помешал ей закончить фразу.
Однако Полянский уже насторожился. Он налил из графина воды и подал гранёный стакан посетительнице:
– Выпейте, вам надо успокоиться…
Купчиха приняла стакан дрожащей рукой и выпила всю воду.
– Вот и хорошо… А теперь, Анастасия Николаевна, прошу вас рассказать про бриллиант подробнее, – как можно мягче сказал Полянский.
Слегка успокоившись, женщина поведала господину следователю и о появлении сего злополучного бриллианта в их семействе, и о статье в бульварной газетёнке, и о последовавших в связи с её публикацией событиях.
Полянский слушал внимательно: он уже нутром чувствовал, что дело предстоит распутывать непростое.
– Вы сказали, что Василий Иванович вёл совместное дело с родным братом. Расскажите о Глызине-младшем подробнее.
Анастасия несколько смутилась, что не ускользнуло от зоркого Полянского.
– Илья Иванович ненамного моложе моего мужа. Вот уже почти десять лет они вместе занимаются коммерцией…
– Так, так… А не возникало ли между братьями трений? – Полянский решил сразу же «взять быка за рога».
– Но, сударь, я, право, не знаю. Я никогда не вникала в их дела…
Алексей Фёдорович понял: госпожа Глызина что-то знает, но говорить не хочет. «Или боится?»
– А где живёт Илья Иванович Глызин?
– В съёмной меблированной квартире в Бахметьевском переулке.
Полянский исподволь взглянул на писаря: весь их разговор с госпожой Глызиной тот исправно фиксировал на бумаге.
– Поезжайте домой, сударыня, отдохните. А вечером я нанесу вам визит, – пообещал Полянский.
Анастасия Николаевна покинула жандармский участок, охваченная весьма противоречивыми чувствами. Усевшись в экипаж, она приказала кучеру следовать домой.
«Что же теперь будет? Этот Полянский далеко не глуп… Конечно же, он навестит и Илью… Боже мой! А что, если тот во всём признается? И в убийстве Василия в том числе… Вдруг это Илья всё-таки постарался, но не желает мне открыться? Ну и ладно! Пусть будет, что будет! Зато я наверняка стала уже вдовой и вскоре обрету полную свободу и приличное состояние. А если Илью арестуют и отправят на каторгу, то я буду вправе распоряжаться и его долей капитала…» – размышляла Анастасия Николаевна по дороге на Пречистенку.
62 
