Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
18 
Джек осторожно вдохнул. Он не спорил ни с Альдо, ни с кем-то другим в блоке, но готов был истратить все свои сбережения на кофе, если это чудовище слезет с него.
— Завтра мы заполняем продуктовый заказ, и если благодаря тебе он сегодня окажется в лазарете, то на той неделе нам кофе не видать.
Гора отпустил Джека. Тот повернул голову и увидел, что негр застегивает джинсы, задумчиво глядя на него.
— Я смотрел эту викторину. Еще никому не удавалось ответить на все вопросы. — Он скрестил руки на груди. — Если проиграешь, я кофе не хочу.
— Хорошо. Куплю тебе шоколадный батончик.
Тут же руки Горы сжали плечи Джека и приподняли его над землей.
— Если сегодня ответишь правильно на все вопросы, до завтра я оставлю тебя в покое. Но ты будешь играть и завтра, и послезавтра. Как только облажаешься, ты мой. — Он коснулся подбородка Джека, подушечки его пальцев были мягкими. — Проиграешь — приползешь ко мне.
Джек замер. Когда Гора вышел из коровника, он без сил опустился на солому. Штаны его так и остались спущенными до колен. Джек сел, пытаясь отдышаться.
— Ты как?
Пока Альдо не подал голос, Джек не вспомнил о его присутствии.
Он вытер нос рукавом и кивнул.
— Спасибо.
— Не за что, — пожал плечами Альдо. — Мы все побывали в твоей шкуре. Но больше чьей-то задницы Гора любит новые забавы.
Залившись краской стыда, Джек начал поправлять одежду.
Его била нервная дрожь — запоздалая реакция на то, что едва ли не произошло. В тюрьме теряешь все — статус, работу, дом. От одной только мысли, что любой человек может отнять у заключенного еще больше — нечто, что нельзя вернуть, например достоинство, — он настолько разозлился, что, казалось, даже кровь в нем закипела.
Джек выиграл. И, подобно Шахерезаде, на несколько дней получил отсрочку приговора. У него появилось маниакальное хобби: восемь часов он работал, потом брал в тюремной библиотеке столько книг, сколько разрешалось, и нес их на свою койку. Он читал перед обедом, во время обеда, после обеда… Читал, пока знакомые мелодии телевизионной викторины не наполняли комнату отдыха. Он засыпал с мыслью о составе коктейля «Том Коллинз», просыпался с мыслью о русско-китайской войне. И вскоре был уже не одинок в своем увлечении. Заключенные, которые вначале злились, что так и не получили свой кофе, осознав, что самоуважение возбуждает не хуже кофеина, начали болеть за Джека. Из желания помочь ему они тоже стали брать книги в библиотеке и придумывать вопросы. Они забрасывали ими Джека, когда он чистил зубы, убирал за собой поднос в столовой, застилал койку.
Через неделю вся окружная тюрьма знала о пари между Джеком и Горой Фелчером. Надзиратели делали между собой ставки, предсказывая день, когда Джек в конце концов ошибется. Режимы строгой и средней изоляции следили за его победами, передававшимися по «цыганской» почте. И в семь вечера все телевизоры в тюрьме переключались на канал, где шла викторина.
Однажды вечером по уже заведенному порядку Джек сел слева от Горы Фелчера, не сводя глаз с экрана над головой. Выигрывала женщина с непослушными вьющимися волосами. Ее звали Изабель.
«Крылатые выражения за шестьсот», — сказала она.
«Историк Публий Корнелий Тацит говорил, что они находятся "на стороне сильнейших"».
Все заключенные в ожидании уставились на Джека, даже дежурный надзиратель отложил свой кроссворд и, скрестив руки на груди, остановился неподалеку. Джек почувствовал, как из горла рвется ответ — легко, беспечно.
— Ангелы.
В следующее же мгновение он понял, что ответил неправильно.
— Я имел в виду…
— Боги, — ответила игрок.
Зазвенел звонок, и сумма выигрыша Изабель увеличилась на шестьсот долларов. В комнате отдыха стало так тихо, что Джек слышал биение своего сердца. Он настолько уверился в собственных силах, что даже перестал задумываться, прежде чем ответить.
— Боги, — повторил Джек, облизав пересохшие губы. — Я хотел сказать «боги».
Гора повернулся к нему. Глаза у него были бесстрастные и черные, как вулканическое стекло.
— Ты проиграл, — констатировал он.
В знак сочувствия все оставили Джека в покое. Когда он заходил в уборную, когда появлялся в столовой, окружающие делали вид, что не замечают его. Заключенные считали, что он напуган до немоты. Это они понять могли — на сегодняшний день уже всем было известно, что Джек поставил на кон свою добрую волю. Одно дело, когда тебя изнасиловали, и совершенно другое, когда ты приносишь себя в жертву.
18 
