12 
– Почему ты допускаешь это?
– Легче жить, когда делаешь то, что у тебя хорошо получается.
Дарби вздохнула и покачала головой.
– Трудно спорить с успехом, да?
– Вроде того. Значит, твой ответ «нет»?
– Что-то не припомню, чтобы меня спрашивали, – ответила она, усмехнувшись, и встряхнула головой. – Знаешь, наверное, это самый странный разговор в моей жизни.
Шейн не ответил. Он все еще любовался ее солнечной детской улыбкой. Это было прекрасное зрелище.
– Скажи я, что ты просто сногсшибательна, когда улыбаешься, ты бы...
– Была польщена? – опередила его Дарби.
Ее тон заставил Шейна внутренне содрогнуться. При всем его опыте это было незнакомое ему ощущение. Он даже не мог определить, нравится оно ему или нет.
– Я хотел сказать, ты бы ударила меня? Но «польщена» – гораздо лучше.
– Я просто ненавижу себя за предположение, но похоже, что да. – Дарби посмотрела на него. – Обаяние снова берет верх.
Он придвинулся.
– Правда?
Дарби отстранилась.
– Не будь таким настойчивым.
Шейн протянул руку и убрал прядь волос с ее лица. К его удивлению, сейчас она не отпрянула. И не ударила его ниже пояса.
– Ты сногсшибательна, – проговорил он. – Улыбаешься ты или нет.
– Теперь ты слишком настойчив.
– Это моя величайшая ошибка. – Он погладил ее щеку. – Настойчивость, я имею в виду.
Шейн дотронулся до ее губ. Слегка надавил на нижнюю так, чтобы кончик его пальца оказался у нее во рту. Дарби же, вместо того чтобы укусить его, сделала маленький вдох. Его тело мучительно напряглось.
– Я так хочу тебя поцеловать, – прошептал он и подумал, что, может быть, за всю свою жизнь ему не приходилось быть таким искренним, как сейчас.
– Тогда, полагаю, тебе стоит испытать свою удачу, – ответила она с легкой дрожью в голосе. – Потом расскажешь, пожалел ли ты об этом.
Водитель заглушил двигатель. Шейн понял, что их время истекло.
– Определенно, никаких сожалений, – сказал он и прильнул к ее губам.
Глава 3
Правило № 3
Если не удалось выполнить правило № 2, быстро приди в себя и соберись.
Держи рот на замке.
Лучше даже прикуси язык.
И, девочки, не забываем: за красивую улыбку прощается любое прегрешение.
Его губы были... так же восхитительны, как и он сам. Шейн, определенно, знал, как нужно целовать женщину. Дарби пыталась – ладно, всего две секунды – ничего не предпринимать и ждать, как он себя поведет. Этот мужчина слишком привык к тому, что женщины падают в обморок, увидев его. Дарби не хотела быть одной из них. Но его поцелуй был таким же властным, как и его обаяние.
И впервые с тех пор, как она увидела хрустальную туфельку, Дарби расслабилась. Ну, на самом деле она расслабилась чуть раньше.
Девушка почувствовала руку Шейна на затылке, он притянул Дарби еще ближе. Теперь нужно было отстраниться, безразлично пожать плечами, не замечая его удивления. Но кого она хотела обмануть? Ее уже очень давно так не целовали. Собственно... ее никто никогда так не целовал.
Дарби разомкнула губы, пропуская его глубже, и осознала, что единственное, на чем ей сейчас нужно сосредоточиться, – это не застонать в голос и не начать срывать с него одежду. Это было совсем не легко, но она справилась.
Шейн поднял голову, оторвавшись от нее.
– Золушку всегда можно узнать, не важно подошла ей хрустальная туфелька или нет. – Его голос возбуждал ее еще сильнее.
– Никаких сожалений. – Дарби сказала это чуть более твердо, чем ей хотелось бы.
Шейн так долго смотрел на нее, что девушка забыла, где она, кто она и что ей нужно делать.
– Только одно.
Она вопросительно подняла брови, но он, не говоря ни слова, накинулся на нее. На этот раз это уже был совсем не легкий поцелуй. Никаких предисловий, никакого любопытства. Дарби только сейчас почувствовала силу его желания.
Она запустила пальцы ему в волосы. Раздался стон, потом – звериный рык. Потом он уложил девушку к себе на колени так легко, будто она была... Пеппер. Для Дарби это был важный, определяющий момент. Она была ненасытна.
К сожалению, именно это чувство полностью захватило ее. Исчезли все звуки. В том числе звук открываемой двери. Но три удивленных вздоха она все-таки услышала. Больше всего ее потряс Шейн.
– Привет, матушка Мерседес, – сказал он, улыбнувшись при этом так, словно всегда приветствовал свою крестную с лежащей у него на коленях возбужденной, тяжело дышащей девушкой. Хотя, может, так оно и было. – Давно не виделись.
12 
