19 
В этот период Сиена, Флоренция и Остия переживали всплеск магических наук, таких как астрология и алхимия. Особой популярностью пользовался некий маг-алхимик Альберт Савойский, преуспевший в своём деле, имевший десяток учеников и последователей.
Первое, что сделал фра Конрад в Остии и прилегающих городах – схватил всех магов, алхимиков, а также астрологов и предал их святому аутодафе, приобретя известность борца за чистоту католической веры.
Прошло немало лет с тех пор, как в замке Марицетти закончился весьма плачевно совместный лектистернес юного Конрада и Альберта, особенно для юного ученика, впоследствии пересмотревшего свои взгляды на оккультные науки. Он пришёл к выводу, что они есть зло, как тайное, так и явное.
* * *
Альберт обосновался на улице Булочников в доме Ризолли с комфортом, чему способствовала щедрость мадонны Лукреции Требби. Со временем он организовал в мансарде небольшую лабораторию, где они с Лукрецией могли не только предаваться плотским наслаждениям, но и заниматься алхимией.
Фернандо Ризолли прекрасно понимал, что мадонна, снявшая мансарду, не только посещает поселившегося в ней любовника, но и занимается некими тайными делами, и это обстоятельство весьма его обеспокоило.
И вот однажды, весенним вечером, когда мадонна, прикрытая вуалью, собиралась подняться по винтовой лестнице на мансарду, Ризолли окликнул её:
– Сударыня! Ваше право – посещать кого угодно в мансарде, ведь вы хорошо мне платите за её аренду. Но, умоляю вас, прекратите свои тайные занятия. К вам приходят какие-то тёмные личности, я боюсь их. Да и потом, вы знаете, что про ваше увлечение могут пронюхать доминиканцы и что тогда будет?
– О каком увлечении вы говорите, сударь? – мадонна держалась невозмутимо.
– Вы прекрасно знаете – о ваших магических опытах! Сейчас это небезопасно, а я не хочу потерять свой дом и булочную! – возмутился Ризолли.
– Уверяю, сударь, ваши опасения беспочвенны. Наши занятия совершенно невинны. Поверьте мне! – Лукреция старалась говорить как можно мягче.
Она отстегнула от пояса кошель и протянула Ризолли.
– Вот возьмите, возможно, эти скудо приведут вас в лучшее расположение духа. Ваша мансарда нужна мне ещё ровно на месяц.
Булочник нехотя взял кошель: тот оказался весьма увесистым.
– Хорошо, сударыня. Ещё месяц вы можете арендовать мою мансарду, но не более того.
* * *
Солнце клонилось к закату. Альберт проверил реторту – всё в ней было по-прежнему. Шла двенадцатая неделя опыта, оставалось ещё две недели до появления гомункула[22]. Но и после его появления достичь желаемого удастся не сразу. Алхимику придётся питать его кровью, дабы магическое создание получило вожделенное свойство – узнавать чужие желания и передавать их хозяевам, в роли которых выступали бы Альберт и Лукреция.
Вот уже много лет как Альберт стремился к одному – деньгам, власти и абсолютной свободе. После неудачного опыта в замке Марицетти Альберт не отчаялся и не испугался, он понял, что есть нечто сильнее духов и с этим «нечто» можно заключить союз, что он и пытался сделать в прошедшие годы. Но «нечто» не шло на контакт с Альбертом и не спешило овладевать его грешной душой. Почему? – Альберт не понимал.
Наконец маг добился успехов: создал своё учение и даже написал несколько трактатов, правда, весьма посредственного содержания. У него даже появились последователи. Некоторые из них были просто любителями острых ощущений, как его покровительница – мадонна Лукреция Требби, иных же одолевало чувство мести, которую они собирались свершить при помощи магии. Но толковых учеников у Альберта не было. Он часто вспоминал юного Конрада, с годами понимая, что предал его и бросил в трудную минуту в весьма щекотливой ситуации.
Философские мысли и воспоминания резко оборвались появлением в двери двух стражников и монаха-доминиканца в капюшоне, скрывающем лицо.
– Что вам угодно? Почему вы врываетесь ко мне в мансарду в столь поздний час? Я – Альберт Савойский, у меня есть покровители, и вам это не сойдёт с рук! – возмутился Альберт отъявленной наглости.
Монах молча посмотрел на Альберта, из-под капюшона блеснули полные ненависти глаза, затем он осмотрел помещение и дал знак стражникам. Они того и ждали – тут же скрутили алхимика, не придавая значения его крикам и угрозам, выволокли на улицу и бросили в повозку.
Монах, не спеша, собрал фолианты и пергаменты с записями Альберта, сложив их на стол: они могут пригодиться при расследовании и пролить свет на еретические занятия алхимика, затем подошёл к реторте. Она была наполнена серо-зелёным веществом.
19 
