Последние отзывы

  57  

Настало время ужина. Слуга методично подавал на стол и менял блюда. Умиротворённый Эрик пил вино. Неожиданно он вспомнил про жену:

– А где же сиятельная графиня, почему не вышла к столу?

– Госпожа не покидала своих покоев с утра, – ответил слуга.

«Странно… На Анну это не похоже. Неужели она в объятиях любовника рассчитывала, что я ещё на охоте?» – подумал фрайграф и решил убедиться в своей правоте. Он встал, решительно направившись в спальню жены; приоткрыл дверь – в помещении было темно, окна, завешанные плотной драпировкой, не пропускали свет, с кровати послышались стоны.

«Точно, с любовником… Попались!» – злорадствовал фрайграф. Он снял горящий факел со стены и огляделся – коридор был пуст, а затем вошёл в спальню. На огромной кровати под шёлковым одеялом лежала графиня. Эрик приблизился крадучись и резко сорвал с неё одеяло…

То, что увидел фрайграф, привело его сначала в замешательство, затем он ощутил леденящий душу страх…

Обессиленная графиня в полуобморочном состоянии лежала на ложе, пыталась зажать левую руку ночной сорочкой, набухшей от крови. Она тихо стонала и истекала кровью. Первая мысль, которая пришла в голову Эрику: Анну зарезали. Тогда почему никто ничего не видел и не слышал?..

Фрайграф осмотрел рану, перепачкавшись кровью. Он обнаружил, что у графини отрублена левая кисть руки. Анна не реагировала на присутствие мужа, медленно умирая от потери крови.

Страшная догадка осенила Эрика, он выбежал из спальни за охотничьей сумкой. По пути в гостиную, где она была оставлена, фрайграф наткнулся на Хагена.

– Что с вами, сиятельный господин? Вам плохо, вы поранились? – спросил Хаген, посмотрев на окровавленные руки хозяина.

– Да, Хаген, плохо и даже очень! Немедленно найди мою охотничью сумку! Мне нужна твоя помощь!

Хаген взял сумку, и они быстро, почти бегом, направились обратно, в спальню Анны. Когда Эрик откинул одеяло, Хаген пришёл в ужас…

– Господин фрайграф, достаньте волчью лапу из сумки, – сказал он.

Фрайграф развязал кожаную шнуровку и распахнул сумку. Вместо волчьей лапы в ней лежала окровавленная женская рука с золотым перстнем, который он подарил жене в день свадьбы.

Эрик показал содержимое Хагену, тот, не растерявшись и не смутившись отвратительного зрелища, взял кисть руки и приставил к окровавленному запястью Анны. Действительно, сомнений не было – рука её. Мужчины безмолвно стояли над умиравшей графиней.

Эрик понимал: если прислуга узнает о случившемся, по округе пойдут разговоры о том, что графиня – тот самый мюльхаузеновский вервольф. А фрайграф, узнав её страшную тайну, отрубил ей руку, оставив истекать кровью. Эрик решил незаметно под покровом ночи вынести Анну из замка и похоронить. Хаген обернул её шёлковым одеялом, на котором предательски краснели кровяные пятна.

Было далеко за полночь, когда в замке все заснули. Хаген снял часовых с ворот под тем предлогом, что ожидает любовницу, почтенную даму, и незачем рутьерам её видеть. Эрик и Хаген вынесли ещё живую Анну за пределы замка, выкопали неглубокую могилу и похоронили её.

Вернувшись обратно, Эрик снял шёлковое бельё с кровати жены, бросил в камин и развёл огонь. Его мучило необъяснимое чувство страха. Затем навалились бессилие и усталость, хотелось лечь и заснуть. Эрик уединился в своих покоях, он почти сразу же погрузился в тяжёлый сон.

Глава 3

Минул месяц. Всё это время мюльхаузенский вервольф никоим образом не проявлял себя. Поначалу ходили слухи, которые обрастали всё новыми душераздирающими подробностями.

Правда, был один случай, когда зажиточный крестьянин из Ландгрей пытался обвинить своего соседа в том, что тот – мюльхаузеновский вервольф. Но Эрик быстро разобрался с наветом и наложил крупный денежный штраф на подателя жалобы, дабы не отнимал времени у достойных людей.

Эрик постоянно размышлял о случившемся и не мог понять, как такое могло произойти именно с его женой: «Хотя всё может быть… Юность Анна провела в замке Хальберштадт, замуж её выдали в пятнадцать лет. Хальберштадт был окружён непроходимым лесом, в котором волков всегда водилось в избытке, а может, и вервольфов. Как знать, места там глухие… Муж Анны, ландграф Эдвард фон Хальберштадт, был намного старше её, слыл человеком замкнутым и жестоким, что происходило в его замке, – никому не известно. Возможно, там и было гнездо вервольфов. Но почему тогда они не нападали на окрестные деревни? Слухи распространяются быстро – на каждый роток не накинешь платок, особенно если сей роток крестьянский. А крестьяне, как известно, любят сочинять небылицы, но в каждой из них есть доля правды…»

  57