18 
Уже порядком стемнело, когда Губерту удалось все же выбраться из общей могилы. Из рассеченной левой руки сочилась кровь, в правом плече ощущалось острие сломанного дротика.
До ближайшего франкского гарнизона в Орлеане было двенадцать лиг пути, и Губерт прекрасно понимал, что такое расстояние ему в теперешнем его положении нипочем не одолеть. Пошатываясь, он поднялся на ноги – перед глазами все поплыло. Дабы не упасть от слабости и головокружения, боевой командир вновь опустился на землю и медленно, с остановками, пополз по бескрайнему, казалось, полю, куда глаза глядят. Во время одной из передышек он в очередной раз мысленно взмолился: «О, Великий Логос!.. Я почти всю свою жизнь провел в битвах, ежечасно рискуя ею… Так неужели ты позволишь умереть мне прямо здесь, в поле, беспомощным и безоружным?!»
Неожиданно неподалеку раздался отчетливый шорох травы, но Губерт принял его за козни демонов, уже начавших насылать на него предсмертные галлюцинации. Однако мгновением позже он почувствовал исходившее откуда-то тепло, а вслед за этим ощутил перед закрытыми от бессилия глазами и вспышку света. Потом чьи-то руки начали методично ощупывать его. Не обнаружив же ничего, кроме окровавленной нижней туники, принялись стаскивать калиги. Видимо, ночной путник решил поживиться хоть чем-нибудь…
– Умолю тебя… помоги мне… – простонал Губерт, собравшись с силами.
Некто, снимавший с него калиги, отпрянул и затих, но не убежал. Тогда Губерт повторил свою просьбу:
– Ради Великого Логоса, помоги мне, добрый человек… Я не хочу умирать…
* * *
Очнувшись в очередной раз, Губерт решил, что находится уже в царстве Логоса. На всякий случай огляделся: взору открылась просторная хижина с пылающим очагом в центре. Из котла, прикрепленного цепями к верхней балке жилища и свисающего в аккурат до языков пламени, исходил терпко-сладкий аромат трав. Вокруг очага стояли несколько табуретов, а подле окна, затянутого бычьим пузырем, – грубо сколоченный неуклюжий стол, уставленный незамысловатой глиняной посудой. «Если это царство Логоса, то оно прекрасно, и я готов остаться здесь навечно», – подумал Губерт.
Неожиданно к нему подошла какая-то женщина и промокнула его лоб влажной тряпицей. Женщина была немолода, но отнюдь не дурна собой. Ее некогда, видимо, роскошные черные волосы, заплетенные сейчас в две косы, слегка уже тронула седина.
– Очнулся? Вот и хорошо, – вздохнула незнакомка облегченно. – Горячка чуть было не погубила тебя: ты прометался в бреду почти две недели.
– Откуда ты, прекрасное видение? – спросил не до конца пришедший в себя Губерт.
– Да не видение я вовсе, а Леонсия, – улыбнулась женщина. И пояснила: – Охотничья вдова. Живу одна вот уже три года, детей Всевышний не дал. В ту ночь, когда наткнулась на тебя, я ходила поискать на поле боя то, что не успели унести крестьяне, но добычу мою составили лишь две пары калиг да кинжал: видимо, они их не заметили…
– Так я жив? – удивленно перебил ее Губерт. – Разве я не в царстве Логоса?
– Жив, конечно. Да и раны твои затягиваются помаленьку… Так что к Логосу тебе рановато. Вот, выпей-ка травяного отварчику, – Леонсия ловко вставила в пересохшие губы Губерта вытянутый длинный носик глиняной чашки, и он ощутил приятный вкус травяного напитка.
С каждым глотком настоя измученное тело франка наполнялось неописуемым блаженством. «Неужели я и вправду жив?! – продолжал рассуждать он мысленно. – Похоже, да… И все благодаря этой доброй женщине… Она очень мила и даже красива, но, кажется, старше меня… Впрочем, это неважно. Главное, она спасла меня от смерти…»
– Ты вестготка? – поинтересовался Губерт, когда осушил содержимое глиняной чашки до дна.
– Нет. Мои родители – галлы, а покойный муж был наполовину алеманом и наполовину – франком.
– Франком?.. – слабо удивился Губерт и прикрыл глаза, ибо снова начал проваливаться в забытье.
* * *
Начальник Орлеанского гарнизона, не получив за истекшие две недели ни одного известия из Жьена, всерьез обеспокоился, ибо сие обстоятельство могло означать лишь одно: люди, отправленные в Жьен с целью закрепления там власти короля Хлодвига, с задачей не справились. Вызвав к себе верного и опытного воина, он приказал тому взять повозку и под видом торговца отправиться в Жьен, дабы выяснить судьбу отряда Губерта.
Теперь «торговец», самолично правя лошадью, следовал в повозке по ведущей к Жьену дороге, внимательно осматривая окрестности в надежде обнаружить что-нибудь важное для себя. Наконец вьющаяся вдоль Луары дорога сделала резкий поворот и открыла взору мнимого торговца огромное поле с квадратным лоскутом свежевскопанной земли прямо на его окраине.
18 
