118 
— Когда Сэма нет, он ведет себя как важная шишка.
Опять Сэм!
— Ой, прошу тебя! — отвечаю я и рассказываю об утреннем происшествии в ванной, надеясь, что это немного отвлечет Ребекку.
Она оживляется.
— Он тебя видел?
— Конечно, видел.
Ребекка качает головой и наклоняется ближе, многозначительно глядя на меня.
— Нет, — повторяет она, — он тебя видел?
По крайней мере, я пробудила у нее интерес.
— Откуда мне знать? Да и какая разница?
Она рассказывает мне ту же байку, которую я уже слышала от Джоли: Сэм — прирожденный предприниматель, у него божий дар — он создал этот сад из ничего, для общества он достойный образчик успеха. Уверена, она видит, что я не слушаю, поэтому старается завладеть моим вниманием.
— Почему вы с Сэмом так недолюбливаете друг друга? Ты же его совсем не знаешь.
Я смеюсь, но это больше похоже на фырканье.
— Да знаю я таких, как он. Мы с Сэмом выросли с определенными стереотипами, понимаешь?
Я пересказываю ей, что девочки из Ньютона думали о парнях из профтехучилища, которые были так увлечены своей учебой, между тем как все знали цену настоящему образованию.
— Никто не отрицает, что Сэм Хансен смышленый малый, — говорю я, — но почему в таком случае он довольствуется этим?
Я взмахиваю рукой, но когда действительно вижу то, на что указываю, замираю. Даже я вынуждена признать, какая вокруг красота! Возможно, это и не мое, но это совершенно не означает, что оно ничего не стоит.
Ребекка смотрит на траву.
— Я думаю, ты не поэтому не любишь Сэма. Моя теория заключается в том, что ты недолюбливаешь его потому, что он невероятно счастлив.
Я слушаю ее разглагольствования о простых радостях жизни, о достижении своих целей и удивленно приподнимаю брови.
— Благодарю вас, доктор Фрейд.
Я отвечаю ей, что мы здесь не из-за Сэма, а из-за Джоли.
Тут-то она и застает меня врасплох: она спрашивает, что будет дальше. В ответ я начинаю запинаться, говорить, что мы немного погостим, пока не решим, что делать дальше.
— Другими словами, — подытоживает она, — ты понятия не имеешь, когда мы уезжаем.
Я наклоняюсь к ней.
— К чему этот разговор, Ребекка? Ты скучаешь по отцу?
Она единственная, кого я не учла, когда дело касается меня и Оливера. Ей-то как быть? Половинка — ко мне, половинка — к нему?
— Скажи мне, когда соскучишься. Я имею в виду, он все-таки твой отец. Это естественно.
Ради дочери я изо всех сил пытаюсь оставаться непредвзятой.
Ребекка смотрит в небо.
— Я не скучаю по папе, — признается она. — Не скучаю.
По ее лицу начинают катиться слезы. И я вспоминаю тот день, когда мы покинули Калифорнию. Она сама села в машину. Она сама собрала вещи. Задолго до того, как я осознала, что пытаюсь сбежать, она это запланировала.
В какой-то момент, когда я выросла, я поняла, что совершенно не люблю отца. Мне казалось, что, избивая меня или приходя по ночам в мою комнату, он забирал частичку меня, пускал ее, как кровь.
Это было не больно — ничего не чувствовать к отцу. Я решила, когда выросла, что он сам виноват. Мне пришлось стать толстокожей: если бы я оставалась такой же чувствительной, как в детстве, точно бы умерла, когда он впервые вошел в мою комнату.
По лицу Ребекки, по красным пятнам на нем я понимаю, что она размышляет над тем, что означает любить отца, и достоин ли он вообще этой любви. Я уверена, что тот, кто однажды в этом усомнился, уже не может вернуться к прежним чувствам.
— Тс-с… — успокаиваю я дочь. Я костьми лягу, но она никогда в этом не усомнится. Я вернусь к Оливеру. Заставлю себя его полюбить.
Вдали виднеется приближающийся джип. Я вижу, как из машины выбирается Джоли; с ним, наверное, приехал Сэм. Даже на таком расстоянии наши взгляды встречаются. И хотя я не понимаю, что у него на уме, я чувствую себя в западне и не способна отвернуться.
52
Сэм
Последние два дня меня мучает головная боль. Не обычная головная боль, а боль, которая возникает за ушами и распространяется к глазам, к переносице. У меня еще никогда, за все мои двадцать пять лет, так сильно не болела голова. Это заставляет меня думать, что виной всему Джейн Джонс.
Сегодня утром я наткнулся на нее в ванной, когда она решила принять душ в неподходящий момент. У меня была назначена встреча, и обычно, если я опаздываю, а Джоли или Хадли моются, они не против, что я вхожу побриться. Возможно, я просто не привык, что в доме женщины. Но как бы там ни было, эта конкретная женщина постоянно путается у меня под ногами.
118 
