Я чуть не умер, когда она уехала в колледж. Она уехала из дома одна. И хотя сестра приезжала почти каждую неделю, это было уже не то. Я всегда надеялся, что она вернется ко мне, но вместо этого она вышла замуж за Оливера Джонса.
Сегодня утром я сказал Ребекке, что Джейн всегда будет ее мамой. Посмотри, сказал я, с каких малых лет она начала заботиться обо мне. Но теперь я бы не отказал Ребекке в логике. «Твоя мама вернется», — заверил я, но она поморщилась при этих словах. Она хотела знать, как долго придется ждать. Хотела знать, сколько еще людей пострадает. А еще она спрашивала, почему именно Джейн должна принимать окончательное решение?
«Какое решение?» — поинтересовался я.
В ответ Ребекка расплакалась: «Неужели ты не видишь, что она пытается сделать?»
Я обо всем рассказываю сестре. Она нервно накручивает волосы на палец.
— Не понимаю, Джоли. Ты всю жизнь меня поддерживал. Ты постоянно говорил, что я уделяю себе мало внимания. Что я заслуживаю лучшего. И когда по прошествии пятнадцати лет я наконец-то решаю воспользоваться твоим глупым советом, ты говоришь, чтобы я не торопилась. Ты уж определись, — просит она. — Не стану я врать Ребекке. Я все ей расскажу, только не сегодня. Дай мне немного времени. Я никогда ничего в жизни не просила. А только давала, давала и давала. Неужели мне отказано в такой малости?
— Да, — слишком поспешно отвечаю я.
Джейн выходит из себя.
— Чего ты от меня хочешь?
— Вернись ко мне. Я всегда хотел, чтобы ты вернулась ко мне, — бормочу я.
— Я не слышу, — раздражается Джейн.
Я прокашливаюсь.
— Я сказал, что хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
Она воздевает руки.
— Я и так вернулась к тебе. Проехала больше пяти тысяч километров. И что в результате — выслушиваю нотации?
В день, когда Джейн вышла замуж за Оливера, в день, когда она поцеловала меня в щеку и сказала, что еще никогда не была так счастлива, со мной что-то произошло. Я совершенно определенно почувствовал, как раздулась и сжалась моя грудная клетка, и понял, что чувствуешь, когда разбивается сердце. Я молча отвернулся от сестры, но она, поглощенная приемом гостей, этого даже не заметила. Я пообещал себе, что больше никогда не позволю так себя обидеть.
Продолжая следить за Джейн, я оставался на расстоянии. Практически сразу после ее замужества я начал путешествовать, перескакивал из колледжа в колледж, потом в другой конец Соединенных Штатов, отправился в Мексику, Бангладеш, Марокко, Азию. Найдя самый простой выход, я все увеличивал, насколько мог, расстояние между нами. Я всегда желал ей только самого лучшего, потому что она столько для меня значит. Поэтому, когда у них все закрутилось с Сэмом, я дал свое благословение. Я хотел, чтобы она досталась ему. Если уж не может достаться мне.
Она заключает меня в объятия, и на минуту я возвращаюсь в детство, где любовь можно было спрятать под подушку.
— Прости, я не хотела на тебя кричать.
Раньше я думал о смерти и о кремации. Я хотел, чтобы мой прах поместили в кожаный мешочек, который Джейн носила бы на шее. Раньше я представлял, как она зимой надевает много одежды — водолазки, свитера, длинные мешковатые кофты, но ближе всего к ее сердцу нахожусь именно я.
«Больнее ты меня ранить уже не сможешь», — думаю я.
— Не волнуйся, — улыбаюсь я, — я никогда не ладил с твоими женихами.
Джейн от меня на расстоянии вытянутой руки. Она открывает рот, чтобы что-то сказать — что? — но опять его закрывает.
Как раз в этот момент в кухню влетают Ребекка и Хадли. Ребекка оседлала Хадли и открывает дверь ногой. Они только-только переступают порог, как Хадли едва не роняет ее на пол. Оба смеются так заливисто, что не сразу замечают в кухне меня и Джейн.
— Помешали? — спрашивает добродушный, улыбающийся Хадли, отряхивая джинсы.
— Нет, — отвечает Джейн. — Абсолютно не помешали.
Он не сводит глаз с Ребекки, которая намеренно долго поднимается с пола. Смешно, но они с Джейн уже одного роста.
63
Сэм
Видели бы вы выражение ее лица, когда в телевизоре появился этот парень. Она вся как-то съежилась изнутри. Чуть со стула не упала. И повторяла его имя: Оливер.
Я бы все отдал за то, чтобы оттащить ее от телевизора. Дать ей успокоительное, чего-нибудь покрепче — не знаю что. Может быть, просто прижать к себе. Но при виде ее лица у меня внутри все сжалось. Я должен был что-то сделать. Не мог же я просто опуститься рядом с ней на колени, когда во весь цветной экран показывают ее чертова мужа. Поэтому я струсил. Я сбежал, сказав, что у меня есть дела в поле. Но вместо этого я пошел прогуляться в лесу, граничащем с садом.