27 
— Хм… Значит, Лиза врала Наде, когда говорила, что мама у нее «уборщица, а отец на стройке кирпичи таскает». Интересно, зачем ей это было надо? Я бы еще поняла, если бы она сочинила биографию благополучного ребенка, выдумала бы, допустим, папочку-профессора и маму-банкиршу… А так? Ведь это же шило на мыло! Зачем бы ей это было надо?
Вопрос ушел в пустоту. Люська смотрела на меня и ждала, что я буду отвечать сама себе.
— Наверное, она не хотела признаваться, что живет у алкаша, который ровно никем ей не приходится, — предположила я. — И в то же время было нужно подчеркнуть свою бедность, иначе Надя не пожалела бы ее, и дружба могла не завязаться. Я думаю, так.
— Так, — с готовностью согласилась Люська.
— Но тогда получается, что Лиза изначально готовила себя на встречу именно с Надей? Тем более что она подошла к девушке в первый же школьный день. И довольно нахально прямо-таки навязывала ей свое общество. Так?
— Так.
— Ну и конечно, трудно не заметить, что все неприятности у Нади, если это вообще можно назвать неприятностями, начались сразу после появления в ее жизни Лизы Шаровой. Между ней и этой Аллой есть какая-то связь, это очевидно. И эту связь надо установить.
— Динка, ты установишь, — пообещала Люська. — С твоими-то мозгами!
Самое смешное, что она стала смотреть на меня во все глаза и ждать, что я «установлю» искомое буквально в эту же минуту. Я подумала и сняла телефонную трубку.
— Регистратура, — знакомо ответили мне.
— Аллу Будникову, пожалуйста.
— А вы знаете, что у нас личные разговоры по телефону запрещены? — услышала я как раз то, на что и рассчитывала. — По этому телефону родственники рожениц звонят, молодые отцы, люди волнуются, не могут дозвониться, а вы?..
— Хорошо, тогда не зовите, — быстро сказала я. — Просто передайте ей, что звонила Лиза Шарова и просила… — (что бы соврать?) — и просила… просила прийти к ней в школу на родительское собрание! К пяти часам вечера. Сегодня. Это очень срочно, пусть обязательно придет!
— Передам, — буркнули по ту сторону провода. И бросили трубку.
— И что дальше? — Люська смотрела горящими глазами.
— Дальше ты пойдешь к лицею и посмотришь — явится ли туда Алла! И если явится, то узнаешь, в качестве кого. На родительских собраниях надо представляться, насколько я знаю. «Я — мама Вовочки Иванова», «Я — тетя Маши Петровой» и так далее.
— Динка, ты… Ты Энштейн! Лобачевский! Капица! — Люська вскочила с места и начала кружиться между столов, как маленькая. Широкая юбка раздувалась колоколом, светлые пряди взлетали — моя подруга смотрелась совсем девочкой. Я невольно вздохнула: чувствовать себя на седьмом небе просто от сознания того, что нам удается продвинуться вперед в деле примирения совершенно незнакомых людей, на это я лично была не способна. Ну, или почти не способна.
— Погоди! — Она внезапно остановилась. — Но как я сама-то попаду на это собрание? Кем я представлюсь? А если эта завуч меня узнает — я же ей сказала, что мой сын учится в другой школе, что же мне, позорно признаваться в собственном вранье?
— Люська, ну что же ты совсем-то мозгами раскинуть не хочешь! — поморщилась я. — Во-первых, мы уже знаем, что посторонних людей в этом лицее дальше будки охранника не пропускают, во-вторых, именно у этой будки ты ее и подкараулишь (должна же она сказать охраннику, кто она такая), в-третьих, у тебя есть блестящее оправдание: ты — сумасшедшая мать, которая околачивается у лицея, караулит девочку своего сына. Попробуй такую прогони! Придешь за полчаса до встречи, будешь слоняться с несчастным лицом, тебя отгонять станут, а потом просто рукой махнут.
— Да… Точно! Так, а сколько сейчас времени? Скоро пять. Пора! — Она рванулась к двери. — А ты-то здесь останешься? Может быть, мы вместе?
— Нет, нет. — Я обдумывала следующую мысль, и Люськино присутствие начинало мне мешать. — Давай-давай, отправляйся. Как только добудешь нужную информацию — сразу звякни мне на мобильник, поняла?
— Ладно!
Она подхватила сумочку, зонт и скрылась за дверью. Я снова подняла трубку телефона, позвонила нашей клиентке Марии Николаевне и кое о чем с ней договорилась. Прежде всего — попросила задержать и никуда не отпускать сегодня Лизу Шарову. Я знала, что девочка бывает у них каждый день и даже остается ночевать. А потом и сама поспешила покинуть офис, чтобы пойти по магазинам — идея, которая пришла мне в голову, требовала наличия реквизита.
27 
