Нам дали гражданскую машину и полицейского по имени Джордан Стаки в придачу. Втроем мы отправились в район, где жил Гудрейс. Серые песчаные пляжи, стальной Атлантический океан. Вдоль берега — гнилой забор из почерневшего от непогоды штакетника. Архитектурное решение неожиданное — кругом одни бунгало. По мне, так очень похоже на тот район, где жил Макгрет. Я понял, что Сэм тоже расстроило это сходство, а потому воздержался от комментариев.
В семь тридцать мы припарковались перед приземистым многоквартирным домом и оставили двигатель включенным, чтобы не замерзнуть насмерть. Меня выпроводили на заднее сиденье, поэтому мне пришлось довольствоваться отчетами Стаки, который наблюдал за входной дверью дома в бинокль.
Потянулась игра в засаду. По словам инспектора, Гудрейс работал в магазинчике в двух километрах отсюда, там торговали велосипедами, а он был чем-то вроде механика — чинил цепи и все такое прочее. Если бы мы его арестовали, у него можно было бы взять образец ДНК, но для этого надо сначала найти повод его арестовать. «Уловка 22», короче. Закон позволял подобрать все, что он выбросит. И мы надеялись найти хоть что-то — сигаретный окурок, стаканчик из-под кофе, бумажный носовой платок, — что позволило бы провести анализ. Самое важное, как объяснила мне Сэм, было соблюсти все формальности, дабы не осталось сомнений, что исследуемый образец принадлежит Гудрейсу.
В восемь тридцать кофе у нас закончился. Сэм посмотрела в бинокль и сказала:
— А он неплохо сохранился для своего возраста.
— Дай посмотреть.
— Не толкайся.
Я отпустил ее локоть.
— По-моему, он волосы красит. — Сэм неохотно передала бинокль Стаки.
— Прямо помесь президента с членом парламента, — сказал тот рокочущим баритоном.
— Эй, — позвал я. — Алло! Вы про меня не забыли?
— Из штанов не выпрыгни, — посоветовала Сэм.
Я сердито хрюкнул и откинулся на спинку сиденья. Отсюда мне было видно, что Гудрейс довольно высокого роста. Шел он быстро, запахнув полы огромной куртки. Кажется, он был отлично сложен. За ним развевался хвост синего шарфа. Гудрейс шагал, чуть наклонившись вперед, навстречу ветру.
— Наверное, он на работу пешком ходит, — сказал Стаки.
— Ага, в дождь и в снег, и в обе стороны в гору, — ответила Сэм.
Мы последовали за ним, Сэм смотрела в бинокль, а Стаки тихонько ехал вдоль улицы, тормозя у обочины в случае необходимости. Гудрейс держал руки в карманах. Сэм все двадцать две минуты нашего путешествия информировала меня о происходящем. Я чуть со скуки не помер. «Запахнулся поплотнее. Вертит головой. Смотрит на другую сторону улицы. О, чихнул!» Ей ужас как хотелось, чтобы у Гудрейса начался насморк, чтобы он высморкался и выбросил салфетку. И лучше бы он выбросил ее на тротуар. Однако, если не считать того единственного чиха, Гудрейс прямо-таки светился здоровьем. Он добрался до магазина, а мы остались ни с чем.
Утро тянулось и никак не хотело заканчиваться.
— Может, он пообедать выйдет.
В магазин принесли пиццу.
После полудня Гудрейс вышел и начал было переходить улицу, но передумал и вернулся.
— Вот скукотища-то! — сказал я.
— Ага.
По пути домой Гудрейс зашел в продуктовую лавку и вышел с пакетом в руках. После этого он прямиком направился в квартиру, и в окне появились синие блики от телевизора.
Сэм передала мне бинокль:
— Развлекайся.
— Большое тебе человеческое спасибо.
Следующий день прошел точно так же. Если вам непременно хочется подробностей, можете перелистать назад пару страниц и перечитать их.
Под конец второго дня тягостного ожидания мы торчали перед подъездом Гудрейса. Я смотрел в бинокль, а Сэм и Стаки пытались придумать что-нибудь получше.
— В пятницу мусор вывозят.
— Да, это шанс.
— Ага.
— Ну хоть завтра сюда не потащимся.
— Слушай, знаешь что? Я тут подумал…
— Э, ребята! — позвал я.
— Может, нам…
— Ребята! Он снова выходит.
У меня опять отобрали бинокль. Я высказал свое мнение по этому поводу, но Сэм слишком увлеклась наблюдением за Гудрейсом, бодро прыгающим к остановке автобуса.
— Наконец-то! — сказала она. — Другое дело.
Мы проехали вслед за автобусом по Хилан-бульвару и свернули за парком. Гудрейс вылез и прошел три квартала до кинотеатра. Как только он скрылся внутри, мы ринулись к кассе за билетами. За стеклом сидел расслабленный подросток, меланхолично чавкавший жвачкой. Сэм попросила три билета в тот ряд, куда только что купил билеты мужчина перед нами.