18 
— Под деревом.
Во время трапезы Нат ни словом не обмолвился о своей поездке в Питтсбург. Но вот он допил лимонад, вытянул длинные ноги и спросил:
— Все еще не рассталась с планами выставить меня вон?
Сара машинально крутила в пальцах цветок, выпавший из ее густых волос.
— Ну что мне сказать, чтобы ты понял?
— Я все понимаю. Все. — Видя ее замешательство, он продолжил: — И тем не менее считаю, что ты порядочно сглупишь, если это сделаешь. Да, я не могу ничего тебе обещать. Таким уж я родился. Но почему не жить одним днем, не брать от жизни все что можно? Что лучше — две счастливых недели в месяц или ничего? Кстати, порой я по нескольку месяцев подряд никуда не езжу… — Видя, что все его аргументы не возымели действия, он спросил напрямик: — А ты не будешь потом жалеть, что струсила? Что даже не попробовала?
Сара часто задышала. Нет, она вовсе не трусиха! Просто после рождения ребенка она переменилась, стала осторожнее, осмотрительнее. И она ответила вопросом на вопрос:
— Слушай, зачем это тебе? Неужели тебе не хватает твоей газеты? Что дают тебе эти скитания?
— Свободу. Радость. Счастье…
— И путь для отступления, — с горечью докончила за него Сара. — Если что-то или кто-то начинает слишком давить на тебя, ты — фюйть — и был таков!
Его брови сурово сдвинулись.
— Неправда! Я не привык убегать от трудностей. — Выдержав внушительную паузу, он добавил: — Я не Джим Нолан…
— Ладно. Стало быть, твоя работа приносит тебе радость.
— Да, я чувствую себя нужным людям. Это дело моей жизни. — Даже по голосу ясно было, как любит он свою профессию. — Ну, а ты зачем ездила в Боливию, Сара? Почему не предпочла сидеть в конторе, перекладывая с места на место бумажки?
— Это совсем другое дело…
Он всем телом подался к ней, словно это могло помочь ей его понять.
— А я не вижу никакой разницы. В моем деле мне почти нет равных. Это призвание. И еще талант. И я хочу сполна его использовать, Сара.
Она отрицательно покачала головой.
— Ты не о том говоришь, Нат. Я не хочу к тебе привязываться — и еще больше не хочу, чтобы к тебе привязался Дэнни. Ведь однажды настанет день, когда ты уедешь и больше не вернешься — поселишься еще где-нибудь, найдешь кого-нибудь поинтересней, чем я…
Он ответил резко, почти грубо:
— Я останусь самим собой! Я буду брать все от жизни и пойду на риск, если дело будет того стоить!
Она не отвечала. Журчал ручеек, возились в кронах деревьев птицы. Нат взял ее за руку и нежно перецеловал все пальцы.
— А насчет «кого-нибудь поинтересней» можешь не волноваться. Ты первая женщина, заставившая меня задуматься, почему я делаю то, что делаю. Но моя жизнь принадлежит мне. Я никогда ни у кого ни на что не спрашивал позволения. Не собираюсь и впредь. Но ты должна понять…
Она молчала, глядя на бегущую воду. Когда она вновь обернулась на него, ее губы дрожали.
— А я не понимаю!
Он погладил ее руку.
— Дай нам обоим шанс. Может быть, ты поймешь…
На глазах у нее заблестели слезы. Он просит ее похоронить мечты о нормальной семье! Но с ними не так-то легко расставаться…
Нат убрал прядку с ее лица, нежно провел ладонью по горячей щеке.
— Ты не хочешь рискнуть?
Да, позволить себе полюбить Ната — риск, да еще какой! Но чего уж там говорить — это уже произошло. Она не в силах вычеркнуть его из своей жизни. Сара положила ладонь ему на грудь. О как хотелось ей прильнуть к этой груди!
— Я… я боюсь.
— Знаю. Но расстаться с тобой я не хочу и не могу.
И прильнул к ее губам, не давая ей ответить.
Поцелуй этот переполняла страсть. Не откликнуться на него было невозможно. Она чувствовала, как напряглось его тело. Его руки обнимали ее, губы дарили блаженство. Когда он разомкнул объятия, Сара едва не вскрикнула. Но Нат принялся ласкать ее щеки и шею, не прерывая поцелуя.
Он томился желанием. Желанием неодолимым… До сего момента ему удавалось держать в узде свои инстинкты, но сегодня они вырвались на волю. Вот ладонь его нашла ее грудь. Нащупав тугой сосок, он принялся его ласкать. Сладкий стон женщины был ему наградой. Даже в пору щенячьей юности он не знал ничего подобного. Он обезумел — сбывалась мечта последних месяцев его жизни! Нат опрокинул женщину на землю, коленом раздвинул ее бедра и…
Сара чувствовала, как возбуждение волнами разливается по животу. Она впилась ногтями в плечи Ната. Рубашка мешала, ах как мешала! Хотелось прильнуть к нему, стать его частью… Ее руки нашарили застежку, справились с пуговицами, скользнули внутрь… Какое сильное, мускулистое у него тело! Когда ее ладонь скользнула по его животу, он вздрогнул всем телом.
18 
