Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
27 
Меч хихикнул.
«Он бы и рад, да не может. Видишь ли, проницатели — очень специфическая форма жизни. Они реальны и осязаемы только изнутри. Снаружи — это нематериальный фантом, образ, за которым ничего не стоит. Ты можешь сквозь него руку просунуть и ничего не почувствовать. Благодаря этому они и проходят любые преграды без сопротивления».
«А ты сам-то его поразить можешь?»
«В руках мага — могу. Так — нет. Механических ранений он не получает по той же причине, а крови или души, которые можно выпить, у него нет».
Владимир тяжело вздохнул, кивнул Гелле и пошёл к выходу. На полпути остановился и осмотрел помещение.
«Меч! А ты, собственно, где? Что-то я тебя в последнее время не вижу…»
«Ну ещё бы ты видел! Я, родной, внутри тебя сейчас нахожусь».
Владимир невольно осмотрел собственное тело, прислушался к ощущениям. Никаких признаков костистого артефакта внутри он не чувствовал. Но не верить Мечу повода ещё не было — хотя его спутник и вёл себя порой неадекватно, но не солгал ещё ни разу. Или, по крайней мере, его не удавалось на этом поймать.
«Когда же ты туда попасть успел? И как?»
«Обычно, как всегда! Как иначе я тебя поднять мог, интересно, и тело перестроить? Пока ты там на скале дохлым валялся, я сказал Инне, чтобы подняла меня и воткнула тебе в сердце. Ну а дальше уже пошёл обычный симбиоз с Хранителем, как всегда».
«Но почему я тебя не чувствую? Ты ж, зараза, длинный… Да и вообще, посторонние предметы в теле не способствуют хорошей физической форме, насколько мне известно».
«Сам ты посторонний! Я тебе уже объяснял, драк побери: мы с тобой — части единого целого! Как детали конструктора! Ну а если тебя интересует механическая сторона дела, то в телах живых Хранителей я размещался при помощи магии совмещённых пространств».
Владимир не стал требовать разъяснения, что это такое. Одним непонятным словом больше пока будет, потом разберёмся.
«А… хм… в мёртвых?»
«В неупокоенных телах я присутствую физически, они достаточно пластичны и выносливы для этого. В данный момент распределение следующее — гарда находится в твоей левой руке и плече, сегменты лезвия в брюшной полости, груди и спине, окончание рукояти замещает верхнюю часть позвоночника, острие — в правой ладони, а „яблоко“ — в мозгу».
Хранитель так и осел на ближайшее кресло. Машинально потрогал живот — вместо обычного мышечного слоя под кожей прощупывались твёрдые шипастые пластины. Подкожная броня — это, конечно, полезно, но живая и говорящая?! А уж иметь дополнительный череп внутри собственного — такое ни одному фанату пирсинга не снилось. Интересно, как он умудряется не нарушать работу мозга? Хотя кто знает, на каких принципах работает мышление вампиров… Может, у них голова для красоты только…
«Ага, а ещё они в неё едят… то есть в данном случае пьют» — развеселился Меч.
«Ничего себе расселся, гад! И что, теперь всегда там будешь находиться?»
«Зачем? Это мои привычные ножны, но постоянно в них сидеть я не намерен. Любая часть меня может за сотые доли секунды переместиться в любую часть твоего тела, или выйти наружу».
«За сотые доли?! Ты же мне всё там порвёшь похлеще очереди разрывных пуль!»
«А как же! Обязательно порву! В лоскуты, в клочья! — похоже, Меч такая перспектива изрядно повеселила. — Ну ладно, не расстраивайся — у вампиров всё хорошо заживает, а конкретно у тебя те повреждения, что я оставлю, заживут почти так же быстро, как и образуются».
В ту же секунду в животе словно что-то взорвалось. Пластины вылетели наружу, разорвав кожу и обнажив внутренности, завертелись в воздухе вокруг Хранителя бешеной каруселью, затем нырнули обратно, и устроили чехарду уже в его теле, перемешивая плоть и кровь, как взбесившийся миксер. Боли почти не было, видимых ран — тоже, но назвать этот процесс приятным мог разве что отъявленный мазохист. Владимир к таким не принадлежал.
«Ты что делаешь, сволочь?! — взвыл вампир, хватаясь за живот руками, и пытаясь остановить сумасшедшее движение внутри. — Совсем охренел?!»
«Расслабься. Маленькая проверка новых ножен на выносливость. Зато теперь ты сам убедился, что с регенерацией всё в порядке и необратимый вред от моего перемещения тебе не грозит».
«Скотина же ты, — устало выдохнул Владимир, — ладно, кончай фигнёй страдать. Где там твой червяк? Ещё не смылся, пока ты свои дурацкие фокусы показывал?»
27 
