Последние отзывы

  123  

— Почему вы не сказали раньше, что везете нас к монсеньору Хольстену? — Голос его прозвучал недовольно. — К чему такая загадочность?

Викарий и мисс Трент остались стоять у машины, пока Ратлидж прошел по дорожке к двери и постучал.

Открыла Бриони. Она просияла при виде инспектора и, поприветствовав его, спросила:

— Останетесь к чаю? Я испекла вкусный французский кекс… Она замолчала, увидев позади Ратлиджа мужчину и женщину, ожидавших на улице и смотревших в их сторону. — А! Так вы по делу!

— Но я все-таки не откажусь от чая, — заверил экономку Ратлидж, улыбаясь.

Мэй Трент стояла прищурившись, как будто неяркое солнце, светившее сквозь дымку, уже два часа обещавшую дождь, слепило ей глаза. Бриони, взглянув на ее усталое лицо, позвала:

— Входите же, мадам, и давайте я пока отведу вас наверх. Вам просто необходимо немного передохнуть.

Но мисс Трент лишь слабо улыбнулась и покачала головой:

— Не могу. Но благодарю.

Бриони провела их в кабинет. Монсеньор Хольстен с удивлением поднял глаза от книги.

— Не помню, чтобы мы ждали гостей! — сказал он Бриони и, сняв с коленей кота, опустил его на пол.

— Инспектор снова приехал, монсеньор, и привез с собой гостей.

Хольстен встал, тепло приветствуя Ратлиджа. Потом с улыбкой подал руку викарию. Его представили Мэй Трент, и он заботливо усадил ее в удобное кресло. Бриони вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Хольстен обратился к мисс Трент:

— Отец Джеймс рассказывал мне о вашем манускрипте, который вы заканчиваете. Если могу помочь, с удовольствием это сделаю. Норфолк такое место, где можно почерпнуть много интересного на эту тему.

— Я это уже поняла, — она поблагодарила его, чуть улыбнувшись, — воспоминания часто служат извинением для продолжения скорби. Отец Джеймс говорил мне об этом.

— Но время все-таки лечит.

— Мы как раз и приехали в связи с делом, которое имеет отношение к отцу Джеймсу, — сказал Ратлидж. — Уолш мертв. Он умер ночью, когда пытался убежать.

— Он убит? — спросил Хольстен. — Его убили полицейские?

— Нет, его ударила копытом лошадь, прямо в голову. По крайней мере, так на первый взгляд кажется. Разумеется, будет проведено следствие.

— Да упокоит Господь его душу!

— Это была ужасная ночь для всех, — заметил Симс.

— Казалось, что у Уолша был мотив для убийства, — продолжал Ратлидж, — против него было несколько косвенных улик, но они не могли удовлетворить следствие. Я пытался проследить все действия отца Джеймса в течение двух недель, которые прошли между базаром у церкви и его смертью. — Он посмотрел на Хольстена. — Мне надо знать, монсеньор, что говорил вам отец Джеймс о том, что узнал от Герберта Бейкера.

Явно застигнутый врасплох, Хольстен пришел в замешательство.

— Но я не мог бы, даже если и…

— Я не хочу, чтобы вы открывали мне тайну последней исповеди, только то, что вам говорил отец Джеймс об этом человеке.

— Но он никогда не говорил со мной ни о нем, ни о его семье…

— Я верю вам. И все-таки он пришел к вам незадолго до своей смерти и сказал, что недавно кое-что узнал такое, что его расстроило, и что тот человек, от которого эта информация поступила, понятия не имел, как она важна лично для отца Джеймса.

Стрела была выпущена наугад. Однако по изменившемуся выражению лица монсеньора Хольстена Ратлидж понял, что она попала в цель.

— Нет, не совсем так…

— И еще он вам сказал, — уже увереннее продолжал Ратлидж, — что он не в силах что-либо изменить.

— Он ничего мне… — начал было Хольстен и замолчал. Потом добавил: — Слушайте, он никаких тайн мне не доверял и ни в чем не признавался. И не объяснил никак своей тревоги. Было такое впечатление, что он пришел просто за дружеской поддержкой, а не к собрату священнику.

— Из чего вы так заключили?

— Он вошел сюда и примерно час расхаживал по комнате. Я не стал допытываться, что случилось. У всех бывают минуты отчаяния. Должен вам сказать, что в приходе была одна семья, в которой он принимал участие, и я решил, что его настроение связано с ними. Когда он сел в кресло, где вы сейчас сидите, я спросил его осторожно об этом. Он поднял голову и ответил: «Нет, в данный момент с ними все в порядке, — и еще: — Пути Господа неисповедимы. Я получил ответ на вопрос, который беспокоил меня много лет. Но я не могу использовать то, что узнал, чтобы исправить дело. Информация пришла неожиданно и в таком виде, что мои возможности ограничены». Он спрятал лицо в ладонях, я видел его страдание. Я спросил: может быть, поговорить с епископом? Но он ответил: «Нет, эта дверь закрылась, но, может быть, откроется другая». Тогда я вернулся к своим запискам, чтобы дать ему время успокоиться. Через полчаса он ушел, и это все.

  123