82 
Услышав шаги, Хикем приоткрыл глаза и нахмурился, понимая, что рядом с ним кто-то есть. Запрокинув голову, он увидел Ратлиджа и нахмурился еще больше. За его насупленностью крылась тревога.
Доктор Уоррен, выглянув из-за плеча Ратлиджа, отрывисто спросил:
— Ну, Дэниел, как вы себя чувствуете?
Взгляд Хикема медленно переместился на Уоррена, а потом вернулся к Ратлиджу. Он хрипло спросил:
— Вы кто такой?
— Я Ратлидж. Инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда. Помните, зачем я приехал?
Уоррен всполошился и зашептал:
— Бога ради, успокойте его, объясните, что он ничего плохого не сделал, что вам от него нужны только сведения!
— Где я? — спросил Хикем. — Во Франции? В Хэмпшире? В госпитале? — Он обвел комнату испуганным взглядом.
Надежды Ратлиджа стремительно таяли.
— Вы в Аппер-Стритеме, в доме доктора Уоррена. Вам стало плохо… Недавно кто-то застрелил полковника Харриса. Полковник умер, понимаете? Сейчас мы опрашиваем всех, кто видел его утром в понедельник, когда он катался верхом.
Доктор Уоррен снова попробовал его перебить, но на сей раз Ратлидж жестом заставил его замолчать.
— Умер? — Хикем закрыл глаза. Потом открыл и повторил: — Утром в понедельник?
— Да, совершенно верно. Утром в понедельник. Вы тогда были пьяны. Помните? И еще мучились похмельем, когда вас нашел сержант Дейвис. Вы рассказали сержанту, что видели. Потом вам стало совсем худо, и мы не могли попросить вас повторить ваши показания. Нам они очень нужны. — Ратлидж старался говорить ровно и уверенно, как будто допрашивал раненого солдата, что тот видел, когда переходил линию фронта.
Хикем снова закрыл глаза и вдруг спросил:
— Полковник был на лошади?
Надежда снова затеплилась в груди Ратлиджа.
— Да, в то утро он поехал кататься верхом. — Он услышал в голове эхо слов, произнесенных Леттис Вуд, но велел себе не отвлекаться от Хикема.
— На лошади… — Хикем покачал головой. — Не помню никакого утра понедельника.
— Вот видите! — тихо сказал Уоррен, который по-прежнему стоял за спиной у Ратлиджа. — Я же вас предупреждал.
— Но полковника я помню. На лошади. В переулке, недалеко от дома Джорджины. Неужели… это было в понедельник? — Хриплый голос зазвучал чуть увереннее.
— А вы расскажите все, что помните. Я сам решу, что важно, а что нет.
Веки снова закрылись, как будто были слишком тяжелыми.
— Полковник заезжал к Джорджи…
— Он в забытьи, — сказал Уоррен. — Оставьте его в покое!
— Нет, он прав. Полковник действительно был у дома Джорджины Грейсон! — одними губами ответил Ратлидж. — Не мешайте!
Хикем продолжал:
— Кто-то окликнул полковника… Другой офицер. — Он покачал головой. — Я не знаю, как его зовут. Он… был не из наших. Кажется… какой-то капитан. Капитан окликнул полковника Харриса, и Харрис остановился. Харрис сидел в седле, а капитан стоял у стремени.
Хикем замолчал; тишину нарушало только его хриплое дыхание.
— Враг перешел в наступление по всему фронту… Я слышал пушки, они гремели у меня в голове… но в переулке было тихо, — снова заговорил он. — Я прислушивался, но не мог услышать, о чем они говорили. Лица у обоих были злые, и разговаривали они злобно. Сжали кулаки. Полковник наклонился, капитан смотрел на него снизу вверх. Я испугался, что они меня увидят и прогонят. — Хикем все больше волновался; он сбросил простыню. — Они очень сердились! А о чем они говорили, я не слышал. — Он все больше возбуждался и повторял: — Пушки… я не слышал… не слышал… не слышал!
Уоррен цокнул языком:
— Лежите тихо, приятель, все кончено, теперь вам нечего бояться!
Хриплый, неуверенный голос умолк. Потом Хикем сказал так тихо, что Ратлиджу пришлось наклониться к самой кровати, чтобы расслышать его, а Уоррен приставил согнутую ладонь к левому уху.
— «Я не сдамся… не уступлю…» — Ратлидж узнал эти слова. Хикем повторял их ему в темноте на Хай-стрит в ту ночь, когда инспектор дал ему достаточно денег, чтобы покончить с собой. — «Не будьте… дураком… нравится вам это или нет… смиритесь с этим».
— С чем смиритесь? — спросил Ратлидж.
Хикем не отвечал. Ратлидж ждал. Медленно тянулись минуты.
Наконец доктор Уоррен тронул Ратлиджа за плечо.
Ратлидж кивнул и приготовился уходить.
Он вышел за порог и взялся за дверь, готовясь ее закрыть. Вдруг он понял, что губы Хикема снова шевелятся.
82 
