50 
Теперь уже поздно было что-либо менять. Поздно было признавать свою ошибку, осознавать свою неправоту. Главное – это не перед кем было делать.
Это уже ничего не изменило бы. Чтобы признать ошибку, требовалось как минимум вернуться. А вернуться Венди не могла. Это уже означало бы, что она признает свою ошибку. Гордость ни за что не позволила бы Венди повести себя подобным образом. Да разве она затеяла все на пустом месте? Ей ли тут надо извиняться? Ей ли следует исправлять ситуацию?
О том, что для извинений надо хотя бы дать человеку шанс их озвучить, Венди пыталась не думать.
Да, она сбежала. Сбежала и ничуть этого не стыдилась!
…Едва закончился первый танец, Хосе, целуя ее руки, принялся умолять о следующем танце.
Венди незаметно выглянула в гостиную и увидела, что Мигель, держа в руке бокал с вином, сидит возле камина на полу. Рядом с ним не было ни Бланки, ни Асусены.
Впрочем, Венди в тот момент меньше всего интересовало, кто сейчас находится рядом с ее женихом. Она просто-напросто отделалась от Хосе, задействуя невообразимую смесь языков, а потом выскользнула из комнаты через другую дверь, смежную с коридором.
Коридор – входная дверь – колокольчик над дверью (черт бы его побрал – но Мигелю все равно сейчас не до колокольчиков!).
Венди покинула дом, в котором творились столь странные вещи, и, выйдя на тротуар к проезжей части, принялась активно размахивать руками в попытке поймать машину.
Ей несказанно повезло, и она оценила свое везение. Ее не только отвезли в ретритный центр, но и не взяли за это ни копейки денег, а главное, доставили в центр живой и невредимой.
Рената, конечно, давно видела седьмой сон. Разбуженная жестокосердной Венди, она долго и мучительно выпутывалась из полусна. Похоже, Рената так и не осознала полностью краткие сведения, которые Венди сочла нужным сообщить ей. Но она одолжила подруге денег, которых Венди хватило ровнехонько на то, чтобы добраться до Глазго без приключений.
И без багажа.
Венди оставила все свои вещи у Мигеля.
Она улетела из Малаги в чем была. Правда, на пальце у нее все еще поблескивало обручальное колечко. Венди никак не могла заставить себя снять его.
Ничего, думала она, доберусь до дому – и все станет на свои места. Тогда и сниму его. Уберу куда-нибудь в ящик, чтобы не слишком мозолило глаза.
Венди попросила у стюардессы бутылочку минеральной воды и выпила ее залпом. Жажда после неумеренного употребления вина за компанию с Асусеной начинала давать о себе знать. Допив воду, Венди закрыла глаза и попыталась заставить себя уснуть.
Получилось плохо.
Даже, надо сказать, совсем не получилось.
Перелет домой оказывался пыткой. В Малагу Венди летела, видимо, с гораздо более благодушным настроением, раз умудрилась проспать весь полет.
Интересно, когда ей все же удастся заснуть?
Когда Венди вышла из особняка Бланки в Малаге, то сразу же вытащила из мобильного телефона местную сим-карту. Она не стала ее выбрасывать, хотя руки и чесались. Она просто сунула ее поглубже в сумку, на самое дно.
А свою сим-карту Венди не стала вставлять в телефон. Поэтому к Уильяму ей пришлось ехать на свой страх и риск без предупреждения.
– Что-то случилось? – Уильям встретил ее в халате, роскошном, махровом, с изобильно рассыпанными по ворсу знаками доллара.
– Ты уже ложился спать, наверное, – виновато сказала Венди. – Я тебе помешала?
– Глупости, Венди. Как ты можешь мне помешать? Ты вообще ни при каких обстоятельствах помешать мне не можешь.
– Хорошо, коли так. – Она вздохнула.
– Так что все-таки случилось? – настойчиво повторил Уильям.
Венди сидела на тахте, поджав под себя ноги, а руки отогревая большой керамической кружкой со свежезаваренным каркаде.
Она сама себя не понимала.
Вроде бы она приехала к Уильяму пожаловаться, но жалобы не шли с языка.
Венди вдруг поняла, что и Ренате она толком ничего не сказала. По крайней мере, не сказала ничего такого, что позволило бы той сделать однозначные выводы как относительно Мигеля, так и относительно самой Венди.
Интересно, что же все-таки произошло?
И кто из них больший дурак?
Неужели нельзя было выяснить это сразу, на месте, а не улетать из Малаги впопыхах, сломя голову и теряя перья?
Теперь придется сидеть здесь и обижаться на саму себя. Да, наверное на саму себя. Потому что, кажется, больше не на кого.
Нужно извиниться перед Уильямом, ехать домой и ложиться спать.
50 
