33 
Сама немного пугаясь, резко разворачиваюсь и быстро, почти бегом, иду назад к гостинице.
Возвращаться этим вечером в нашу спальню вдвойне мучительно. Почему? Не желаю задумываться. Но перед глазами упрямо кружат обрывки воспоминаний о медленном танце, детски непорочном поцелуе и резко изменившемся лице Нейла.
Как и в предыдущие дни, переодеваюсь в ванной в пижаму, выхожу и забираюсь на свою царскую кровать. Нейл уже лежит с закрытыми глазами на постеленном почти у самой двери матрасе, под простыней. С минуту всматриваюсь в его даже теперь чуть-чуть суровое лицо, гашу свет и отворачиваюсь к окну.
Сейчас бы в самый раз отключиться мыслями от всех тревог, но сон не идет, и чем дольше я лежу, тем меньше хочу спать. В голове все стоит гул праздничного зала и звучат то печальные, то исполненные благодарности речи Стефани. В какую-то минуту становится настолько невтерпеж узнать, что они значат, что я приподнимаюсь на локтях, снова вглядываюсь во тьму, туда, где лежит Нейл, и вскоре рассматриваю бледное пятно его лица. Крепко ли он уснул? И чутко ли спит?
— Нейл? — зову тихим шепотом. — Нейл, ты слышишь меня? — произношу немного громче.
Молчание. Смотрю на него еще несколько мгновений и опускаюсь на большую мягкую подушку. Спит. Крепко и сладко. Лишь матери новорожденных и нервно больные просыпаются от малейшего шороха. У Нейла же, если не брать в расчет эту историю с Хеленой, жизнь течет упорядоченно и ровно. Обожаемая работа, спортзал, свидания… Вспоминая о его многочисленных женщинах, чувствую приступ раздражения, мысленно смеюсь над собой и снова задаюсь вопросом: кто такая Хелена? Задумываюсь. Скорее всего, ничего особенно загадочного тут нет. Они повстречались в колледже или где-нибудь на вечеринке, до беспамятства влюбились, а спустя какое-то время Хелена охладела к нему или нашла себе другого. Словом, бросила бывшего возлюбленного, разбив ему сердце.
Воображение рисует неясный образ жестокосердой чародейки. Какого цвета ее волосы, глаза, губы — не понять, ведь я не видела Хелену даже на фотографии.
С чего я взяла, что она бессердечна? — спрашиваю сама у себя. Не исключено, что их разлучили обстоятельства. Может, она была замужем и, крутя роман с Барлоу, изменяла супругу, а потом образумилась? Или ее родители выступали категорически против такого жениха, потому что знали о неких его тайных грехах? Обстоятельства их расставания могли быть самыми невероятными.
— Кто же она такая? — шепчу в темноту. — Эта твоя прекрасная Хелена?
Вздрагиваю, слыша шорох у противоположной стены, и замираю. Увлекшись мыслями о Хелене, признаться, я забыла о том, что Нейл лежит в этой же комнате. Неужели он все-таки услышал?
Мгновение-другое тешу себя мыслью, что мой «жених» всего лишь переворачивается с одного бока на другой и сейчас вновь погрузится в крепкий сон, но шум не стихает, и я, хоть уже и не смотрю в его сторону, с ужасом сознаю, что он поднимается и натягивает брюки. Чувствую себя злодейкой. Но что я такого сделала?
Щелкает выключатель, и в центре потолка загорается люстра. Черт! Не мог включить настольную лампу или хотя бы торшер! В более тусклом свете я не стыдилась бы смотреть ему в глаза, да и была бы не столь заметна разница между той мной, какой я расхаживала на празднике Мирабель — с прической и макияжем на лице, — и мной теперешней, умытой и с распущенными растрепанными волосами.
Нейл подходит к кровати, останавливается возле спинки и смотрит на меня мрачным испытующим взглядом. Заставляю себя повернуть голову и взглянуть на него.
— Я думала, ты спишь…
— Кто рассказал тебе о Хелене? — глухо, не своим голосом спрашивает он, пропуская мои слова мимо ушей.
— Гм… — По-моему, Стефани просила меня не рассказывать о нашей беседе. Или не просила, а лишь подразумевала это? — Какая разница?
— Верно, никакой, — соглашается Нейл, качая головой и глядя на меня немигающим потухшим взглядом. — К тому же я и сам знаю ответ: язык распустила либо моя маман, либо бабуля. Старые трещотки!
Сажусь, кладу подушку к спинке кровати и откидываюсь на нее. Видимо, грядет неприятный, возможно долгий, разговор.
— Они всего лишь слишком сильно тебя любят, — вступаюсь я за Стефани и Мирабель. — Хотят, чтобы твоя жизнь наконец наладилась.
— Она наладилась! — рявкает Нейл, и я вновь вздрагиваю. — Настолько, насколько это возможно. Большего я им дать не могу, хоть умри.
33 
