52 
– Я имею в виду святого Николая, – пояснил Обедиа.
– Святой Николай? – повторил Такер в недоумении. – Это другое имя Санта-Клауса?
– Верно. Но я имею в виду именно святого Николая из Патеры, что в Турции. До недавнего времени Католическая церковь почитала его за святого. – Обедиа поставил на стол коробку с остатками льда, и они зазвенели.
– Звучат как бубенцы, – мимоходом заметил Такер. – Но я не католик. А вы, Джонези?
– Я тоже не католичка, но помню, что читала: святой Николай был покровителем детей. А потом он перевоплотился в Санта-Клауса. – Это было все, что Джоселин помнила на эту тему.
– Но это не вся история. – Обедиа выдвинул из-за стола второй стул и сел на него.
Некоторое время он сидел молча, пока, наконец, Такер не выдержал:
– И что?
– Слушайте… – Обедиа еще немного помолчал, собираясь с мыслями, потом начал свой долгий рассказ: – В третьем веке в Турции жил епископ из Миры, Николас. Когда император Константин приказал созвать совет, то епископ Николас был одним из тех, кого пригласили. Совет был созван для того, чтобы отрегулировать вопрос о происхождении Христа. Среди присутствующих были такие, кто считал, что Иисус из Лазарета был великим пророком, но не сыном Божьим. Но Николас горячо доказывал, что Иисус был Богом. Через несколько месяцев обсуждений он так разозлил одного из членов совета, что тот сильно ударил его по лицу. Святой Николай был первым защитником Христа и проповедником его веры.
– Я этого не знал, – признался Такер, немного удивившись. – А как же он стал Санта-Клаусом?
– События истории очень тесно связаны с изменением его имени. Во время Реформации Мартин Лютер наложил запрет на святого Николая, который стал самым популярным святым в Средние века. Естественно, народ протестовал. Поэтому Лютер предложил Крисса Крингла, который переводится как Дитя Христа.
– И как Крисс Крингл стал Санта-Клаусом? – спросила Джоселин, заинтригованная историей.
– А… – протянул Обедиа, засмеявшись. – Вы, как учитель истории, должны знать ответ на этот вопрос. После революции Америка активно избавлялась от всего английского, включая Крисса Крингла и святого Николая. Американцы обратились к Нью-Йорку, к его голландскому прошлому. Они придумали Синтерклаас, голландский вариант святого Николая. А от Синтерклааса до Санта-Клауса всего один шаг.
– Интересно, – произнесла Джоселин.
– Откуда вы все это знаете, Обедиа? – Такер с любопытством на него посмотрел. – Вы министр или кто-то еще? Может, нам следует называть вас преподобным? Вы не похожи на клерка, но это и не означает, что вы из духовенства.
Обедиа снова засмеялся веселым басом.
– Ах, Такер, – проговорил он, – ведь совсем необязательно служить церкви, чтобы знать Бога или любить Его.
– Сдаюсь, – смущенно кивнул тот. – Мой дедушка был бы с вами полностью согласен.
– И чем же вы занимаетесь, Обедиа? – поинтересовалась Джоселин, почти закончив перевязку.
– Верите или нет, но я связан с игрушками, – ответил он, широко улыбаясь.
– Игрушками? Не удивительно, что вы знаете так много о Санта-Клаусе, – заметил Такер почти со смехом.
Джоселин последний раз обернула повязку вокруг колена и затянула ее потуже.
– Где та скрепка, которую я вам передала?
– Вот она. – Такер отдал ей скрепку для закрепления повязки.
Она закрепила повязку и отодвинулась:
– Вот и все.
– А теперь лед. – Одну руку Такер положил на стол, другой взялся за стул и поднялся, осторожно опираясь на левую ногу. – Полагаю, что для этого мне лучше прилечь на кушетку.
– Я помогу вам. – Приблизившись к нему, Джоселин подставила плечо, чтобы он мог на него опереться.
Такер обхватил ее за плечи и улыбнулся:
– Я надеялся, что вы поможете. – Прежде чем Джоселин успела ему ответить, он обратился к Обедиа: – Вы не могли бы принести сюда лед? И захватите пару полотенец, а то моя коленка довольно костлявая. Не уверен, что смогу удержать на ней этот пузырь со льдом. Лучше его привязать.
– У вас вовсе не костлявая коленка. – Джоселин не понимала, как ему в голову могла прийти такая идея.
– Вы действительно так считаете? Ха! – В его голосе чувствовалось явное удовольствие. – Приятно слышать.
Джоселин пожалела о своих словах.
– Вы так и собираетесь стоять здесь, обнимая меня, или мы все-таки пройдем в вашу гостиную?
ГЛАВА 9
С неуклюжестью, которая трогала до глубины души, Такер обошел вокруг кофейного столика и остановился возле длинного дивана. Немного постоял не двигаясь, только беспомощно глядя на него и пытаясь сообразить, с какой стороны лучше сесть, чтобы не пришлось сгибать колено. Джоселин тоже не знала, как поступить.
52 
