Последние отзывы

  82  

Но такое, логически стройное, объяснение происходящего с ними не состыковывалось с возникшим у них обоих странным ощущением их многовекового знакомства. Вряд ли это было игрой больного воображения. Скорее, причина коренилась в генетической памяти. Таггарт изучал верования, культы и религии многих племен и народов, но себя не считал человеком, склонным к слепой вере. Он руководствовался логикой, рациональным мышлением и опытом, мыслил как ученый, привыкший все подвергать сомнению и проверке.

Вот почему он ощущал отчаяние, когда пытался проанализировать и объяснить рациональное возникновение у него чувства тоски при мысли о предстоящей разлуке с Мойрой Синклер. Никаких объективных причин для этого, казалось бы, не существовало. Тем не менее всеми фибрами своей души он восставал против подобного финала их романа.

Он уткнулся лицом в ложбинку между ее восхитительными холмами и вдохнул аромат шелковистой кожи. Мойра вцепилась ему в плечи, задрожала, словно в пароксизме оргазма, и, сжав ладонями его щеки, запрокинула ему голову. Их взгляды встретились. В ее глазах, больших и потемневших, Таггарт прочитал не только вожделение, но и, как это ни странно, смущение. Но сейчас было не время искать объяснение столь сложного явления. Следовало действовать, как подобает мужчине, если его хочет женщина.

Таггарта беспокоил только один вопрос: как высоко расположена спальня?

– Держись крепче! – приказал он Мойре, сверкнув глазами.

Она привычно обвила ногами его бедра, промямлив для приличия, что она немного тяжеловата. Он поцеловал ее в губы и, придерживая одной рукой за спину, а другой обнимая за плечи, начал свое восхождение по винтовой лестнице.

– Право же, Таггарт, опусти меня, я пойду сама! – крепче сжав его руками и ногами, сказала Мойра, когда они поднялись на один виток выше.

– А долго еще идти до спальни? – шумно дыша, спросил он.

– Не очень, – выдохнула она, чувствуя себя настоящей амазонкой.

Слегка покачиваясь, он поволок ее дальше по ступеням и вскоре очутился на площадке следующего этажа, миновав проем в перекрытии. Здесь он прижал Мойру спиной к стене, чтобы перевести дух, и она блаженно зажмурилась, подумав, что сейчас он овладеет ею в привычном им положении.

Ее влажные волосы спутались и походили на пук соломы, щеки пылали румянцем страсти, глаза блестели от вожделения и казались чуточку раскосыми. Таггарт подумал, что его собственный вид сейчас вряд ли соответствует облику джентльмена, и хрипло промолвил:

– Я не отпущу тебя, пока мы не упадем на кровать. И, как человек порядочный, должен тебя предупредить: как только это случится, я тотчас же тобой овладею с нечеловеческой мощью...

Он подтвердил свои намерения тем, что сжал обеими руками ее мясистые ягодицы и подался вперед низом живота.

Она восторженно охнула и блаженно закрыла глаза.

– Где же спальня? – спросил он, с шумом втягивая воздух.

– Прямо за тобой, – ответила чуть слышно она. Он счастливо улыбнулся и дернул ее за локон.

– Я чувствую себя одним из бессердечных мародерствующих Морганов, взявших штурмом замок Синклеров, – шутливо произнес разбойничьим голосом он.

Мойра захлопала глазами и пролепетала:

– Тогда мне остается роль невинной девицы из семьи Синклер, которую вот-вот изнасилует язычник шотландец?

– Относительно девственности не уверен, – рассмеявшись, сказал Таггарт, за что получил удар пятками по почкам. – Но в том, что я – язычник, сомнения нет. Поэтому у тебя не должно быть иллюзий относительно моих намерений.

Она ответила ему грудным удовлетворенным смешком. Ямочки у нее на щеках стали глубже, в глазах заплясали веселые чертики. Ей не терпелось пасть жертвой похотливого дикаря.

Таггарту хотелось осмотреть спальню, узнать по обстановке и порядку вкусы и характер ее хозяйки. Но ярко-голубые глаза Мойры притягивали его к себе, словно магнит Его охватила всепоглощающая радость, безмерная и безграничная. Восторг такого рода он испытывал, пожалуй, лишь совершив какое-нибудь грандиозное научное открытие либо найдя редчайший артефакт во время раскопок. Получалось, что Мойра стала самой важной его находкой в жизни. Пожалуй, даже уникальной, поскольку она была живой и дышащей участницей его личной истории, главным звеном, связывающим его с прошлым и будущим.

Несомненно, он впал в эйфорию. Но в этом не было ничего ненормального: ведь в этой каменной башне многие мужчины рода Морганов на протяжении веков всматривались в голубые глаза красавиц из рода Синклеров. Так что они с Мойрой продолжали свои родовые традиции, подчиняясь законам истории и природы.

  82