6

– Вставай! Мне нужно одеться.

Он задернул «молнию» на «левисах» и нагнулся, чтобы выдернуть из-под Кэрол клетчатую рубашку.

Но девушка демонстративно раскинулась на его рубахе еще привольнее, словно дразня: а ну-ка, отними… В голубых глазах Сокола заиграл дьявольский озорной огонек, он опустился на колени, чтобы вступить с девушкой в шутливую борьбу.

Но, едва коснувшись земли, он ощутил еле уловимую вибрацию – от топота конских копыт. В тот же миг Сокол вскочил на ноги и, выпрямившись во весь рост, оглядел горизонт. Если бы любовная игра не притупила его чувств, лишив их естественной остроты, он почуял бы приближение всадников задолго до того, как они показались в поле зрения.

– Одевайся, – на сей раз прозвучал категорический приказ. – Сюда кто-то едет.

– О Боже мой, – в ужасе прошептала Кэрол. Вскочив на ноги, она схватила свои джинсы и принялась торопливо их надевать.

Сокол узнал мчащихся галопом верховых, хотя те еще не приблизились настолько, чтобы можно было разглядеть лица. Всадников – четверо. Впереди, напряженно и скованно застыв в седле, скакал Чэд Фолкнер. Рядом с ним – Том Ролинз. Немного позади – рабочие с ранчо – Билл Шорт и Лютер Уилкокс.

– О нет! Это папочка, – всхлипывала за его спиной Кэрол. Сокол оглянулся и увидел, что она никак не может справиться с застежкой джинсов.

Сокол стремительно шагнул к девушке и молниеносным движением застегнул молнию, но тут же понял, что нет никакой надежды провести Ролинза. Конечно, подъехав поближе, он увидит достаточно, чтобы догадаться, что происходило до его приезда. Сокол поднял с земли свою ковбойку и сунул руки в рукава, не потрудившись застегнуть пуговицы или заправить рубаху в джинсы. Кэрол в это время безуспешно пыталась непослушными пальцами справиться с крючками лифчика, и Сокол, шагнув, встал так, чтобы заслонить девушку от приближавшихся всадников.

Верховые резко остановились на всем скаку шагах в пяти от Сокола и Кэрол и, бросив поводья, соскочили с седел. Сокол смотрел только на Ролинза, не обращая внимания на его спутников. Ростом отец Кэрол был невелик, однако жилист и крепок. Кротость его была обманчивой, и Сокол никогда не недооценивал воли и силы Тома. Ворочать таким огромным ранчо – означало держать в узде более тридцати грубых, а порой и буйных ковбоев, и Сокол с раннего детства видел, как Ролинз умело с ними управляется.

Он был справедливым и мудрым человеком. Единственное, в чем он был по-настоящему слеп, это только в отношении своей дочери. Ролинз был свято убежден, что Кэрол не способна сделать ничего дурного. Сокол мгновенно понял: то, что произошло, меняет его планы – теперь ему придется жениться на Кэрол нынешним летом, а не будущим, как он рассчитывал. Он уважал этого человека, который взял его в свою семью, вырастил и научил всему, что Сокол знает о скоте и ведении хозяйства на ранчо. И еще юноша не раз убеждался: в какой бы ярости ни был Ролинз, он всегда прислушивается к разумным доводам.

Однако сейчас выражение жесткой и холодной ярости, застывшей на лице Ролинза, говорило, что он не расположен выслушивать объяснения. Но Сокол не отступил и встретил, не отводя глаз, свирепый взгляд Тома. Он слышал, как за его спиной задыхается от всхлипываний Кэрол.

– Что, черт возьми, все это значит? – проревел Ролинз громовым голосом. – Что ты сделал с моей маленькой девочкой?

Сокол был готов к подобной вспышке и потому не дал воли гневу.

– Том, я… – начал Сокол, но так и не докончил фразы.

– Папочка, я не хотела, – истерически провизжала Кэрол. – Он взял меня силой, папочка. Он заставил…

Сокол, ошеломленный ложным обвинением, резко обернулся. Красное от стыда лицо Кэрол было залито слезами. Белые лямки лифчика свободно свисали с ее плеч, и она прикрывала грудь скомканной блузкой. Сокол был ошеломлен ее предательством.

– Сучий ублюдок, я относился к тебе как к сыну! – с ненавистью проревел Ролинз. – А ты ответил мне тем, что изнасиловал мою дочь!

Сокол обернулся, чтобы яростно опровергнуть навет, но не успел сказать ни слова. Словно кувалда ударила ему в солнечное сплетение, лишив дыхания и заставив согнуться. И тут же в его подбородок с сокрушительной силой врезался кулак, распрямив Сокола и отбросив на землю. Голова раскалывалась от мучительной боли.

  28