Последние отзывы

  58  

Крепче сжав руль, Рейчел некоторое время колебалась, а затем решительно повернула машину и поехала по узкой дорожке, затейливо петлявшей вдоль лужайки. С тех самых пор, как Дин подарил ей Саймун, Рейчел всегда хотелось взглянуть на ее старших родственников, и не на картинках, а воочию. Кроме того, ей хотелось посмотреть на конюшни Ривер-Бенда, о которых она столько читала.

Когда машина подъехала к самому сердцу фермы, деревья расступились, словно стражи перед своим повелителем, и перед ее взором предстал особняк с его башенками, остроконечной крышей и узорными перилами, опоясавшими дом и веранду. Да, подумалось Рейчел, это место заслуживает того, чтобы называться человеческим жилищем. Несмотря на внушительные размеры поместья, в нем не чувствовалось ни холодности, ни высокомерия. От него прямо-таки исходили теплые волны уюта и гостеприимства.

Рейчел вспомнилась жалкая квартира, в которой прошло ее детство, – завешанная картинами матери и пропитанная запахом красок и растворителей. А ведь она могла жить здесь. Эта мысль жгла ее изнутри, разжигая горечь потери.

Помимо своей воли Рейчел вспомнила о том, как умерла ее мать – так внезапно и неожиданно для всех. Вернувшись из школы, Рейчел поднялась на чердак, где располагалась мастерская мамы, и увидела ее лежащей на полу перед незаконченной картиной. Она стала громко звать ее и трясти, однако мать не отвечала, и тогда Рейчел бросилась за помощью к соседям. Все остальное виделось ей словно сквозь пелену тумана. Она вспоминала больницу и какого-то мужчину в зеленом, сказавшего ей, что мама умерла. Рейчел даже не помнила, когда приехал Дин: в тот же самый вечер или на следующий день. Но он приехал, и она плакала в его объятиях, не в силах остановиться.

В какой-то момент – то ли до похорон, то ли перед ними – Рейчел задала ему вопрос:

– А что же теперь будет со мной? – Ей тогда было семнадцать лет, но она чувствовала себя семилетней девочкой – испуганной и одинокой.

– Я договорился о том, что ты теперь будешь жить с Мирией Холмс, – ответил он, имея в виду художницу, с которой дружила мама. – Она сама это предложила и…

– Я не хочу с ней жить! – Рейчел чуть было не крикнула: «Я хочу жить с тобой!», но осеклась, прежде чем слова вырвались наружу. Ведь она втайне надеялась, что папа возьмет ее с собой в Техас, что он не сможет оставить ее ни с кем из посторонних людей, что он любит ее слишком сильно, чтобы бросить здесь одну. Известие о том, что ей не суждено жить с ним, сломило ее.

– Это ненадолго, – торопливо стал успокаивать он Рейчел. – На следующий год ты поступишь в колледж, будешь жить в студенческом городке, заведешь там себе новых друзей…

Ему не понять, что у нее никогда не было и не может быть друзей. Люди возникали в ее жизни и снова уходили. Некоторые исчезали сразу же, другие задерживались чуть дольше, давая ей повод думать, что наконец-то появился человек, которому можно верить. Однако каждый раз ее неизбежно поджидало разочарование. Теперь же, когда мама умерла, не осталось ни одной живой души, кому бы она была нужна. Даже собственному отцу.

Господи, как же хотелось Рейчел быть нужной и любимой! Но скорее всего это ей не суждено. Все, что у нее осталось, это ее лошади, и она убеждала себя в том, что ей никто больше не нужен. Их компании, их преданности было для нее вполне достаточно.

Стоявший перед ней развесистый дуб протянул две огромные ветви, словно указывая в двух направлениях: к выкрашенному в белый цвет особняку и к огромному комплексу конюшен. Рейчел направила машину в сторону конюшен.

* * *

Поработав с Ривербриз минут двадцать, Эбби вывела серебряно-серую кобылу с корды, по периметру которой шла высокая ограда, чтобы животные не отвлекались на то, что происходит вокруг. Фыркая и отдуваясь, животное настороженно трусило рядом с ней. Когда они уже приближались к конюшням, Эбби почувствовала, как натянулись поводья, которые она держала в руке. Ошибочно приняв это за нетерпение лошади поскорее попасть в стойло и получить причитающуюся ей порцию овса, она повернулась к своей любимице и шутливо спросила:

– Ну что, нагуляла аппетит?

Однако чуткие уши лошади и ее огромные глаза были нацелены на машину, припаркованную возле пристройки к конюшням, в которой располагался офис. Машина последней модели была не знакома Эбби. Со стороны пристройки к ней приблизился один из конюхов.

– Чья это машина, Мигель? – с любопытством спросила Эбби, не видя поблизости ни одного чужого лица. – Кто-то приехал взглянуть на лошадей? – В Ривер-Бенд частенько наведывались посетители, желающие посмотреть на «арабов»: либо потенциальные покупатели, либо просто любопытные туристы.

  58