2 
Однако, увидев впереди густые заросли осины, Старый Том выкинул все посторонние мысли из головы. Нельзя было допустить, чтобы скот разбрелся по лесу, потом его не доищешься. На поиски может уйти целый день, а то и два.
– Гоните их на луг, на луг! – крикнул он. – Не пускайте стадо в лес!
Из-за гула самолета и топота копыт слов Старого Томаса все равно никто не слышал. Но Беннон сам все понял и уже пустил коня наперерез стаду.
В былые времена, подумал Старый Том, он присоединился бы к сыну, а его чалый не уступил бы в резвости доброму коню Беннона. Но не теперь, увы, не теперь.
Кит Мастерс, удобно устроившись с ногами в мягком кресле салона, смотрела в иллюминатор, как вдруг чья-то рука легонько скользнула по ее спине и легла на бедро. Кит узнала знакомый жест и улыбнулась. Оглянувшись, она привычным движением отбросила со лба непокорную белокурую прядку и заложила ее за ухо. Джон Тревис, изогнувшись своим долговязым телом, с удобством устраивался напротив среди мягких подушек дивана.
Мгновенная, всем хорошо известная на экране, неожиданная и коварная улыбка делала его лицо опасно привлекательным.
– Я узнал от пилота, что мы пролетаем над родными тебе местами. Ты что-то еще помнишь?
Джон Тревис, наклонившись, глянул в иллюминатор, и луч солнца позолотил его светло-русую шевелюру.
– Я помню все, – ответила Кит.
Она с интересом разглядывала худощавое, красивое, с чертами явного аристократизма лицо Джона Тревиса с неотразимой ямочкой на подбородке. Полный обаяния и мужского магнетизма, он некогда покорил Голливуд и остается его звездой вот уже пятнадцать лет. У Кит было такое чувство, будто она знает его всю жизнь, а не всего лишь полтора месяца, что прошли с тех пор, как они впервые встретились. Случилось это на вечеринке, спустя несколько дней после того, как она пробовалась и была утверждена на главную роль в его новом фильме «Белая ложь». Съемки должны были начаться через несколько недель.
Отвернувшись, Кит снова стала смотреть в иллюминатор. Ей вспомнилось, с какой головокружительной быстротой переменилась ее жизнь за эти последние шесть недель. Она дорожила каждой ее минутой и все же где-то в глубине души мечтала, что вот-вот наступит долгожданный момент, когда она сможет перевести дыхание.
– Если у тебя все так свежо в памяти, то скажи, пожалуйста, где мы сейчас находимся, – прервал ее мысли Джон. Он взглянул на нее чуть-чуть с вызовом и иронией, прищурив голубые глаза.
– Мы сейчас летим над Каменным ручьем. Так называются эти места.
Сердце Кит тихонько екнуло от нахлынувших воспоминаний.
– Ручьем? – переспросил Джон, глянув вниз. – Я никакого ручья не вижу.
Кит, не выдержав, рассмеялась.
Чип Фримен, режиссер и автор сценария, бросил взгляд в их сторону. Но как только перед его близорукими глазами в очках с толстыми стеклами возникли в иллюминаторе позолоченные солнцем вершины гор, он быстро отвернулся. Нервно сглатывая слюну, от чего кадык на его шее заходил ходуном, он буквально вжался в кресло. Бедняге не удалось скрыть, что он не переносит путешествий самолетом.
Толстяк Мори Роуз, агент Кит, был поглощен тем, что инструктировал журналистку Ивонн Дэвис, втолковывая ей, как важно, чтобы пресса уделила наибольшее внимание Кит Мастерс на предстоящем этим вечером благотворительном балу. Его давал Дж.Д. Лесситер, миллиардер, владелец студии «Олимпик».
Еще одним пассажиром роскошного воздушного лайнера была Пола Грант, ветеран мыльных опер, актриса экстравагантной наружности, запоминающаяся мгновенно благодаря рыжему пламени волос, зеленым глазам и нежной, почти прозрачной, как драгоценный фарфор, коже. Это была довольно сдержанная и рассудительная особа, вполне похожая на тех коварных героинь, которых она с таким успехом играла. Кажется, ее единственную интересовала шутливая болтовня Кит с Джоном Тревисом. Делая вид, что поглощена тем, что видит в иллюминаторе, она повернула свое вращающееся кресло так, чтобы видеть и слышать Джона.
– «Каменный ручей» – это также название ранчо наших соседей, – шутливо пояснила Джону Кит.
«Наших», – тут же подумала она и стала серьезной. После смерти отца восемь месяцев назад Кит стала единственной владелицей ранчо «Серебряная роща», семейного гнезда Мастерсов.
В ее памяти тут же возник образ отца, темноволосого красивого Клинта Мастерса. Она рано поняла, что унаследовала от него безрассудную решимость и неуемную жажду жизни.
2 
