Особенно,... 
70 
Его рот слегка скривился в подобии улыбки.
– Не обращай внимания, – произнес он с непроницаемым выражением лица.
Он коснулся ее волос, приподняв пальцами прядку, словно зачарованный их огненным цветом. Легкий стук в дверь вывел его из оцепенения.
– Да? – произнес он резко, и Флейм почувствовала все скрытое в его голосе волнение.
– Телефон, сеньор Ченс, – донесся приглушенный ответ Консуэло с сильным акцентом. – Просят вас. Звонит сеньор Сэм. Говорит, очень важно.
– Я поговорю из кабинета. – Он пристально смотрел на ее волосы еще с секунду, прежде чем их глаза встретились. Выражение его лица оставалось по-прежнему непроницаемым. – Я быстро.
– Хорошо, – согласилась она с наигранной легкостью, видя, что сочувствие было бы ему неприятно. – Мне все равно понадобится еще несколько минут, чтобы закончить одеваться.
Он выпустил прядку ее волос и опустил руку, слегка коснувшись при этом ее щеки, затем повернулся и вышел. Флейм смотрела на пудреницу, подаренную матерью много-много лет тому назад.
Гнев, обида и злая ирония кипели у Ченса в душе, когда он направлялся к массивному столу тикового дерева. Черт побери, ну почему именно Флейм! Она была единственным источником радости в его жизни. С ней он забывал почти обо всем. Черт побери, это несправедливо! Но разве жизнь когда-нибудь была к нему справедлива? Взглянув на черный телефон, он с усилием разжал кулак и снял трубку.
– Да, Сэм, – проговорил он намеренно равнодушно.
– Ченс, извини за беспокойство, но… ты должен знать. Мы установили личность Маргарет Роуз. Ченс, это Флейм.
– Я знаю.
– Знаешь?! Откуда? Когда?
– Неважно. – Он потер лоб. Сейчас, когда он запретил себе какие-либо эмоции, в его мыслях царила сумятица.
– Она знает, кто ты? Она тебе что-нибудь говорила? Что ей рассказала Хэтти?
– Очевидно, ничего.
Он пытался припомнить все их разговоры с Флейм. В них не было даже намека на то, что она знает о его взаимоотношениях с Хэтти. Почему? Ведь Хэтти его так ненавидит – почему она не попыталась отравить той же ненавистью Флейм? Ему в голову приходила только одна причина: еще не успела. А значит, он должен позаботиться о том, чтобы и впредь не дать ей такой возможности.
– Неужели Хэтти не знает о том, что ты с ней встречаешься? – спросил Сэм.
– А откуда ей знать?
Вряд ли Флейм упомянула о нем Хэтти. У нее не было для этого никакого повода. Логично предположить, что за столь короткий промежуток времени Хэтти и Флейм не успели затронуть личные темы.
– Ченс, что ты намерен делать? Ведь она непременно узнает.
– Может быть, и нет. Может быть, я сумею это предотвратить.
– Каким образом?
Вот это ему еще и предстояло обдумать в первую очередь.
– Поговорим позже, Сэм.
Он стоял у кованых дверей лоджии, глядя на залив и на золотистый курорт далеко внизу. Вся его поза свидетельствовала о глубокой задумчивости: голова откинута назад, глаза уставились в морскую даль, руки глубоко всунуты в карманы брюк. Флейм остановилась, подумав, что он, наверно, все еще грустит о матери, затем приблизилась к нему. Он не слышал глухого стука ее каблучков и не замечал ее присутствия до тех пор, пока она не дотронулась до его руки.
Тут он повернул голову, и в то же мгновение его взгляд приобрел знакомое небрежно-интимное выражение, от которого у нее всегда так прыгало сердце. Она улыбнулась, надеясь, что все опять хорошо.
– Видимо, твой телефонный разговор не занял много времени.
– Нет.
Его взгляд медленно скользнул по ее лицу, словно пытаясь зафиксировать в памяти каждую подробность. Затем он наклонил голову и жадно вобрал в рот ее губы, она ответила так же страстно, приникнув к нему всем телом под его сильными руками. Она ощутила какой-то привкус отчаяния, но не смогла определить его источник. Однако оно было неотъемлемой частью их обоюдного стремления слиться воедино. Когда это стремление стало нестерпимым, его губы скользнули с ее щеки к мочке уха; оба горячо и учащенно дышали.
– Сколько времени мы знакомы? – прошептал он.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы суметь ответить на этот простой вопрос, так как ее единственным желанием было отдаться чувству.
– Три недели.
Он поднял голову, обхватив ее лицо ладонями.
– А я уже не представляю себе жизни без тебя.
– Я знаю… Я испытываю то же самое! – Ее немного удивило, с какой легкостью она сделала это признание.
70 
