Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
162 
— Номер второй, — со вздохом произнес Уити. — Два шага вперед.
Скотт Пейснер был коротышкой с бородой, обрамляющей лицо, и лбом, шагнувшим почти до темени. Он был так же похож на Дэйва Бойла, как и сам Уити. Сержант вылез из-за стола и подошел к Молданадо, стоявшему у стекла.
— Да, да. Вот этого парня я там видел.
— Вы уверены?
— На девяносто пять процентов, — ответил он. — Понимаете, это же было ночью. На парковке темень, хоть глаз выколи, ну и… я был выпивши. Но я почти уверен. Что видел там этого парня.
— Но в своем заявлении, вы не отметили, что у него борода, — заметил Шон.
— Нет, но сейчас я думаю… да, возможно, у того парня была борода.
— И больше никто в этом ряду не имеет сходства с тем парнем? — спросил Уити.
— Больше чем уверен, — отрапортовал свидетель. — У остальных вообще нет ничего общего с тем парнем. Кого вы туда посадили, копов?
Уити, не в силах сдержать себя, наклонившись к пульту, в сердцах прошептал:
— За каким чертом я вообще затеял всю эту процедуру?
Молданадо вылупился на Шона.
— Что? Что?
Шон учтиво распахнул перед ним дверь.
— Спасибо, что пришли, мистер Молданадо. Мы пригласим вас снова, если будет нужно.
— Я все сделал правильно? Серьезно, я помог вам?
— Конечно, — ответил Уити. — Мы подадим начальству ходатайство о награждении вас почетным жетоном.
Шон с улыбкой кивнул Молданадо и, как только тот шагнул за порог, плотно закрыл дверь и сказал:
— Свидетеля у нас нет.
— Да, черт возьми.
— Физическая улика, я имею ввиду вмятину на машине, тоже не сработает в суде.
— Больше чем уверен.
Шон наблюдал, как Уити, прикрыв рукой глаза, щурился на свет. Казалось, он не спал уже как минимум месяц.
— Сержант, приободритесь.
Уити отвернулся от микрофона и посмотрел на напарника; тот тоже выглядел утомленным, даже белки его глаз стали розовыми.
— Ну и хрен с ним. Наплевать и забыть.
24
Изгнанники
Селеста сидела у окна в кафе «У Нейта и Ненси», расположенном напротив дома Джимми на Бакингем-авеню. Как раз в это время Джимми с Вэлом Сэваджем, припарковав машину в полутора кварталах от дома, шли вдоль авеню.
Если бы она решилась сделать это, действительно сделать это, она сейчас должна была бы вскочить со стула и подойти к ним. Она встала, ноги ее дрожали, рука вцепилась в боковую перекладину стола. Опустив голову, она посмотрела на руку. Рука тоже дрожала; кожа на большом пальце была прочерчена царапиной вплоть до запястья. Она поднесла оцарапанный палец к губам и снова повернулась к двери. Она все еще не была уверена в том, что сможет сделать это, а именно, сказать те слова, обдуманные еще утром в номере мотеля. Она решила рассказать Джимми только то, что знала — подробности того, как вел себя Дэйв с раннего утра в воскресенье — рассказать только это, безо всяких собственных домыслов, и дать ему возможность сделать собственные выводы. В том, чтобы идти в полицию, смысла практически не было, поскольку не было и одежды, в которой Дэйв заявился домой той ночью. Она убедила себя в этом. Убедила себя потому, что не была уверена, сможет ли полиция ее защитить. Ведь ее судьба — жить в этом окружении, а единственным, что способно защитить от опасностей, исходящих от окружения, может быть лишь само окружение. И если она все расскажет Джимми, тогда не только он, но также и Сэваджи окружат ее невидимым барьером, через который Дэйв никогда не осмелится переступить.
Она вышла из кафе как раз в тот момент, когда Джимми с Вэлом подходили к дому. Подняв оцарапанную руку, она окликнула Джимми по имени. Она была уверена, что выглядит как сумасшедшая — растрепанные волосы, отеки и черные круги под глазами, переполненными страхом.
— Привет, Джимми! Привет, Вэл!
Они уже поравнялись с крыльцом, но, услышав окрик, повернули головы и посмотрели на нее. Джимми улыбнулся ей какой-то смущенной улыбкой, а она снова подивилась тому, насколько открытая и приятная у него улыбка. Его улыбка была непринужденной, в ней чувствовались сила и великодушие. Она как бы говорила, я твой друг, Селеста. Чем я могу тебе помочь?
Она сошла на тротуар, и Вэл, чмокнув ее в щеку, сказал:
— Привет, сестренка.
— Привет, Вэл.
Джимми тоже коснулся губами ее щеки, и от этого прикосновения, как от удара тока, пронизавшего все тело, ее горло задрожало, а язык словно прирос к гортани.
— Аннабет искала тебя сегодня утром, — сказал Джимми. — Но не застала ни дома, ни на работе.
162 
