23 
Ив вышла замуж за некого электрика и переехала жить на ранчо в Брейнтри. Время от времени по ночам она, положив ладонь на большую добрую и надежную грудь мужа, рассказывала ему о Кейти, о той ночи, и он слушал, поглаживая ее волосы и спину, но при этом почти ничего не говорил, потому что сказать-то было нечего. Иногда Ив было просто необходимо произнести имя подруги, для того чтобы услышать его, почувствовать, как произносит это имя ее язык. У них родились дети. Ив ходила смотреть, как они играли в футбол, и стояла за боковой линией. Время от времени ее губы приоткрывались и она произносила имя Кейти, молча, про себя, стоя на краю поля и вдыхая влажный апрельский воздух.
Но в ту памятную ночь они были просто двумя сильно выпившими девчонками из Ист-Бакингема, которых Кейти наблюдала в зеркало заднего вида до того момента, как круто повернула на Сидней-стрит и поехала по направлению к дому.
Там, где они расстались той ночью, была мертвая тишина; большинство домов, выходивших фасадами на Тюремный канал, сгорело при пожаре четыре года назад, и с тех пор они стояли с окнами, заколоченными досками, и догнивали, покинутые жильцами. Кейти хотелось как можно скорее оказаться дома, зарыться в постель, и пусть Бобби или отец как можно дольше не проявят желания взглянуть на нее. Она хотела позабыть о том. что было сегодня ночью, позабыть так, как люди, промокнув под дождем, сбрасывают с себя одежду и швыряют ее, не помня куда. Скомкать все, что было, в кулаке, а потом сдуть с ладони и никогда больше не смотреть в ту сторону.
И сейчас она вспомнила то, о чем не вспоминала годами. Она вспомнила, как они с мамой ходили в зоосад, когда ей было пять лет. У нее не было особых причин, чтобы вспомнить это, разве что алкогольное и наркотическое опьянение, царящее в мозгу, невзначай растревожило ячейку памяти, в которой хранилось воспоминание об этом событии. Мама держала ее за руку в тот момент, когда они переходили Коламбиа-роуд, направляясь в зоопарк, и Кейти ощущала, как пальцы матери, держащей ее за запястье, слабо подрагивают. Она подняла взгляд на лицо матери, худое, с удлиненными глазами, на ее все сильнее заостряющийся нос, на сдавленный подбородок. И Кейти, которой было всего пять лет, печально спросила: «А почему ты все время такая усталая?»
Мамина рука дрогнула, а лицо сморщилось, как сухая губка. Она наклонилась над Кейти и, взяв в обе ладони лицо дочери, внимательно посмотрела в него своими красными глазами. Кейти подумала, что мама сошла с ума, а та вдруг улыбнулась, но улыбка была на ее лице всего один миг и тут же исчезла, потом подбородок ее задрожал, и она сказала: «Ах ты, моя девочка, — и прижала Кейти к себе. Уткнувшись подбородком в плечо Кейти, она повторила: — Ах ты, моя девочка», — и Кейти почувствовала на своих волосах ее слезы.
Она чувствовала их и сейчас, теплые потоки слез на своих волосах, напоминающие ей спокойные струйки дождя, текущие по ветровому стеклу, и пыталась вспомнить цвет маминых глаз, когда вдруг увидела тело, лежащее посреди улицы. Оно лежало как мешок перед самой машиной, и она резко бросила машину вправо, чувствуя, как заднее левое колесо наехало на что-то. В голове ее молнией пронеслось: о Господи! О Боже, нет, не надо, ну скажи же мне, что это не я сбила его, пожалуйста, Господи, нет, не надо.
Она направила свою «тойоту» к правому поребрику, отпустила педаль сцепления, машина по инерции прошла еще немного, разбрызгивая воду, и остановилась.
Кто-то окликнул ее:
— Эй, с вами все в порядке?
Кейти видела, как он подходит к ней, и почувствовала облегчение, потому что он показался ей знакомым и неопасным, пока не увидела, что в руке у него пистолет.
В три часа утра Брендан наконец заснул.
Во сне он непрестанно улыбался, Кейти как ангел летала над ним; говорила, что любит его, шептала его имя; при этом ее нежное дыхание касалось его уха, как поцелуй.
4
Больше не приходи
Дэйв Бойл завершил тот вечер в «Макгилл-баре». Он сидел в углу в зале в компании Верзилы Стэнли, и они следили за игрой «Сокса» на выезде. Педро Мартинес был в ударе, поэтому «Соксы» разделывали «Ангелов» под орех; Педро с таким жаром лупил по мячу, что у противника не было никакой возможности поймать его. К третьему периоду на лицах игроков команды «Ангелов» был явный испуг; к шестому периоду они выглядели так, как будто собирались отправиться домой и начать готовиться к обеду. А когда Гаррет Андерсон с подачи Педро послал мяч в пустой угол и счет стал 8:0, болельщики на трибунах вложили все оставшиеся у них силы в победный рев и свист, а Дэйв поймал себя на том, что с большим вниманием рассматривал освещение и вентиляторы Анахаймского стадиона, чем следил за игрой.
23 
