Особенно,... 
150 
По крайней мере, его ощущения не были бредом. Это радовало.
А потому, видя, как Валентин протянул руку, чтобы не дать Свете совершить глупость, предупредив явно неосознанную попытку его любимой приблизиться. Не желая, чтобы и дальше она боялась, Руслан заставил себя подняться, вдруг поняв, что у него есть за что бороться.
Если она пришла…
Значит и он не имел права сдаваться.
Может и не так быстро, как стоило бы, но Рус сумел воспользоваться непонятной паузой, показавшейся ему часами, а на самом деле не занявшей и пяти секунд. И резко оттолкнувшись от пола, заставил сове тело работать, игнорируя все еще барахлящее чувство равновесия.
Руслан, совершенно определенно, не собирался позволить какому-то Николаю избивать себя на глазах своей любимой женщины.
Он и раньше знал, что ход поединка может изменить любая мелочь, незначительная на первый взгляд деталь. Однако, пожалуй впервые, осознал — это действительно так.
Хотя для самого Руслана присутствие Светы здесь, на его бое, не было мелочью. Определенно нет.
Это кто-то другой мог подумать, что к нему внезапно вернулась удача или открылось второе дыхание после того, как Рус упал. А может быть, кто-то заметивший взгляд Руслана на его друзей, решил бы, что именно их поддержка заставила его встряхнуться.
Но все решил именно ее приход.
И пусть Руслан не поменял своего мнения — для Светы здесь было опасно — это не мешало ему ощущать какую-то эйфорию. Даже кураж.
Если она пришла — значит не все еще потеряно. Значит он сможет уговорить ее дать их отношениям второй шанс.
А у противника Руса просто не было никакой надежды. Чем скорее Руслан с ним разберется, тем быстрее сможет увести любимую отсюда, чтобы никто не заметил Свету даже в настолько тесном «защитном» кругу его друзей.
Рус не мог отвлекаться, нанося удары несколько растерявшемуся от такой нежданной атаки противнику, потому не оглядывался. Но почти не сомневался, что тот самый Антон находился где-то здесь. Может и не очень явно, но следил за боем, вместе со своими нанимателями. И Руслан не собирался допускать, чтобы этот пронырливый Бондаренко увидел и дал в руки бандитам такой козырь. Или попытался использовать в каких-то своих интересах.
Вероятно оттого, даже если сам еще не понял этого, его противник уже упустил все свои шансы на победу в бое.
До слуха Руслана доносились крики людей, собравшихся вокруг ринга. Зрители с одинаковой охотой кричали и одобряли избиение обоих участников боя. Как бы не притворялось общество, что далеко ушло от каменного века, людей все равно тянуло именно к таким забавам и развлечениям.
Но Рус не вслушивался ни в одобрительные выкрики, ни в улюлюканье. Не замечал кровь, текущую из рассеченной брови и смешивающуюся с потом. Игнорировал металлический привкус во рту, которым сочились разбитые губы.
Он планомерно, удар за ударом, не обращая внимания ни на что, заставлял пятиться противника. Вынуждал его открываться, пропускать.
И бил. Бил так, чтобы тот не мог прийти в себя. Так, как недавно сам Николай бил Руслана. Только точнее, сильнее. Он не собирался давать своему противнику время оклематься. Не мог позволить подобного.
И Соменко, действительно более медленный, не сумел выдержать этого темпа.
Рус видел, что тому все тяжелее держать руки, а его собственные кулаки слишком часто доставали корпус противника. Даже удары ног получались у Николая слабыми, и Руслан их не без труда, учитывая все еще не вернувшееся к нему равновесие, но все же блокировал.
Через пять минут Соменко лежал на полу.
И пусть Рус не собирался идти на поводу у требовательной публики, калеча противника жестокими приемами, он мог гарантировать, что после этого нок-дауна парень не скоро придет в себя в достаточной мере, чтобы драться дальше.
Понял это и «рефери», который уже поднырнул под веревку и с экспрессией призывал всех приветствовать победителя. Только Руслану было не до него.
Он резко выдернул свою руку, ощущая, как собственное сердце грохочет от усталости и напряжения, сливаясь со стуком сердца Светы, который все еще мерещился ему.
И стремительно развернувшись, игнорируя небольшое покачивание мира вокруг себя, впился нечетким взглядом в тонкую фигурку, одетую в этот нелепый маскарад.
Она уходила.
Руслан видел, как Света что-то сказала Глебу и Валику, которые прикрывали ее с двух сторон, и те посторонились. Нахмурившись, потому что этот горланящий идиот отвлекал его, крича на ухо, Рус повел плечом, стараясь отмахнуться от того, как от назойливой мухи.
150 
