25 
Услышав, что будет хорошо, Алик решил сделать еще лучше. Он стал делиться идеей бартерной биржи, рассказал, что уже разработано программное обеспечение, запущена реклама и написано письмо в правительство с просьбой выделить средства на проект. Если бы существовала бартерная биржа, говорил Комаровский, отечественная экономика задвигалась бы, и все бы разбогатели.
«Но, — резюмировал Алик с трагическим видом, — из правительства получен обстоятельный отрицательный ответ».
Они шли по парковой дорожке. Жены обогнали их шагов на двадцать и болтали о чем-то девичьем. Поскрипывая валенками по снегу и с удовольствием глядя на то, как сверкают сосновые ветки, подернутые инеем, Саша сказал:
«Не надо создавать бартерную биржу. Ничего не получится. Сложные бартерные цепочки строить очень дорого. На бартерной бирже оказывается только неликвидный товар. Прудон пробовал во Франции. Ничего не получилось».
«Кто пробовал? — опешил Комаровский. — Прудон?»
Алик растерялся, конечно, что не удалось произвести впечатление на Сашу идеей бартерной биржи, но очень зауважал Сашу за то, что тот знает Прудона и понимает, почему бартерная биржа бесперспективна. К тому же мало-помалу Алик заразился от Саши благостным расположением духа, но тем в тот вечер все и ограничилось, если не считать ужина, еще трех рюмок водки и настольных игр.
Гуляя по аллейкам в Раздорах, Алик и Саша не знали еще, что вскоре Саша, то бишь профессор Александр Аузан, позвонит Олегу Комаровскому и предложит заняться пиар-стратегией потребительского движения в России. Этот набор слов плохо уложится у Алика в голове, в отличие от идеи бартерной биржи, но Алик подумает, что, раз Саша предлагает такое дело, значит, наверное, пиар-стратегия потребительского движения у Прудона во Франции получилась лучше бартерной биржи.
В тот же день Алик Комаровский явится к Аузану в офис на Варварку и приложит недюжинные усилия, чтобы понять, чем занимаются все эти люди в бывшем министерском кабинете с фанерными перегородками. А еще более недюжинные усилия он приложит, чтобы заставить журналистов писать об их работе.
У журналистов в то время уже как-то поубавилось перестроечного пафоса, но не сложилось еще стойкого представления о стандартах профессионализма. Если не брать в расчет таких основоположников жанра, как Анатолий Рубинов или Михаил Полячек, журналисты, писавшие на потребительские темы, воспринимали рубрику в газете как своего рода хутор, отданный автору рубрики на кормление. С наглостью неимоверной журналисты расхваливали те продукты, производители или поставщики которых им платили. Некоторое время это работало, потому что читателю было интересно читать про все подряд, что можно было потребить. Однако постепенно интерес к заказным статьям падал, и журналисты понятия не имели, как этот интерес оживить.
Разгуливая по аллейкам в Раздорах, Алик и Саша не знали еще, как Комаровский будет звонить в редакции газет и говорить бархатным голосом в телефонную трубку: «Здравствуйте, это Комаровский!»
И не уточнять, какой Комаровский, да откуда, да зачем, ибо избалованные общественным вниманием журналисты не стали бы тогда слушать. Просто — как будто все на свете должны знать Комаровского и ждать его звонка — снисходительно будет говорить в трубку красивым баритоном: «Здравствуйте, это Комаровский!» И властитель дум на той стороне провода будет отвечать: «Слушаю вас».
Идея Комаровского будет заключаться в том, что Конфедерация обществ потребителей — это своего рода информационное агентство, куда благодаря жалобщикам и связям с потребительскими организациями всего мира стекается информация о качестве самых различных товаров и услуг. Комаровский будет уверен, что информацию эту можно продавать газетам. Многомудрый Аузан будет подсмеиваться над идеей информационного агентства, считать эту идею очередным Аликовым прожектом, но делом более или менее полезным. Он будет подсмеиваться до тех пор, пока Комаровский не положит перед ним на стол первый партнерский договор с газетой «Комсомольская правда», которая заведет у себя рубрику «Потребитель», а материалы для этой рублики обяжется покупать у Конфедерации обществ потребителей. Особенной популярностью в «Комсомольской правде» будут пользоваться поступающие Комаровскому от западных партнеров-потребителей сведения о том, например, что в голландских устрицах обнаружено повышенное содержание токсичных металлов. Устриц в Москве не будет продаваться еще лет десять, но читателю будет приятно чувствовать себя человеком, живо интересующимся, не превышен ли в фин де клерах допустимый уровень кадмия. Кроме информации газеты научатся продавать читателю его, читателя, положительный образ — образ успешного парня, которому палец в рот не клади и который, уж будьте уверены, сумеет отличить приличный фин де клер от фин де клера, выращенного в экологически неблагоприятной обстановке.
25 
