140 
В пещерах и дуплах деревьев живут самые большие летучие мыши на свете — летучие собаки — с размахом крыльев больше метра. А из опасных хищников высоко в горные леса забирается только леопард, наводящий страх на многочисленных обезьян, населяющих эти места.
С трех до трех с половиной километров на склонах Рувензори располагается пояс странных по виду полулесов-полукустарников, густо увешанных лишайниками. Они образованы зарослями древовидного вереска, достигающего чудовищной величины в этой влажной и жаркой атмосфере. Здесь вообще все вырастает до гигантских размеров: и трава, и цветы, и папоротники. Даже дождевые черви на Рувензори толщиной в палец, а длиной в метр и более.
Еще выше простирается зона горных лугов, где путешественника ждет встреча с главным украшением этого фантастического ботанического царства. Скромные цветы сенеции (крестовника), достигающие у нас высоты в двадцать-тридцать сантиметров, становятся здесь настоящими пятиметровыми деревьями, поражая причудливостью своего черного ствола-обрубка, увенчанного пучком полуметровых листьев.
Таких же огромных размеров достигает здесь и скромная северная лобелия, превратившаяся на склонах Рувензори в лежащую на земле гигантскую зеленую розетку, из которой поднимается вверх двухметровое, похожее на свечу соцветие.
Эти поражающие воображение, ни на что не похожие растительные гиганты возвышаются среди зеленых лугов, усеянных цветущими фиалками, манжетками и лилиями, а местами оживленных могучими зарослями двухметровых хвощей.
Подобный ландшафт, напоминающий кадры из фильмов о покорении инопланетных миров, можно встретить еще только в двух местах на Земле — на склонах Кении и Килиманджаро.
Поднявшись еще на полкилометра, путешественник оказывается выше полосы сплошной облачности. Яркое солнце заливает своими лучами совершенно необычный для Африки альпийский пейзаж, словно перенесенный сюда откуда-нибудь с Монблана. Вверху — изъеденные ледниковыми цирками зубчатые гребни, острые пирамидальные пики, сверкающие девственной белизной снежные поля и голубоватые языки ледников. Ниже — выпаханные ледниками глубокие желоба долин и бесчисленные зеркала малых и больших ледниковых озер, в которых отражаются вычурные «канделябры» гигантских сенеции и стройные «свечи» исполинских лобелий, прекрасно дополняющие этот живописный пейзаж.
Вечные снега и ледники высочайших вершин Рувензори питают множество быстрых ручьев с холодной прозрачной водой. Сливаясь, они образуют чуть ниже, в лесном поясе, стремительные шумные реки, мчащиеся вниз по крутым порожистым руслам и катящие по дну массу каменных обломков. Такие водотоки способны глубоко врезаться в склоны горного массива. Ущелья глубиной до километра расчленяют склоны Рувензори на множество отдельных блоков, придавая хребту ребристый вид. С западной стороны, где массив обрывается к долине крутым обрывом, реки низвергаются вниз на равнину пенящимися струями водопадов высотой в триста-четыреста метров.
Однако, чтобы полюбоваться всей этой красотой, придется совершить восхождение почти на четыре километра. Снизу же он рискует вовсе не увидеть гор сквозь облачный плащ, в который укутывает себя Рувензори. Но трудности подъема мгновенно забываются, когда взгляду путешественника открывается величественная панорама заоблачного хребта, покрытого вечными снегами.
В свое время Стэнли так описал ощущения человека, увидевшего Рувензори:
"Случается, что за полчаса до заката ветер сгоняет тучи, и тогда один пик за другим появляется в синем небе, одна за другой обнажаются мощные вершины, белоснежные поля и вся волнистая громада сияет в полном своем великолепии, пока не сгустятся сумерки и темная ночь не покроет ее еще более темным шатром.
Эти короткие — слишком короткие — минуты, когда смотришь на великолепного "Творца дождя", как называют баконго свою укутанную туманами гору, наполняют зрителя таким чувством, как будто он заглянул в отверстые небеса".
Канарские острова
(Испания)
К западу от берегов Марокко в Атлантическом океане вытянулась на четыреста пятьдесят километров с запада на восток гряда из семи вулканических островов. Этот архипелаг, приветливый, живописный и разноликий, с античных времен называют Канарскими островами. Такое не слишком приятное название (canis по-латыни — "собака") дал островам знаменитый римский ученый Плиний Старший, утверждавший, что на них якобы водятся огромные собаки. Позже выяснилось, что великий естествоиспытатель ошибался, но название уже прижилось. И хотя благодатным островам у побережья Африки давали в разное время множество других, более романтических имен: "Острова Вечной Весны", "Очарованные острова", "Острова Блаженных", "Елисейские поля" и даже "Сады Гесперид", тем не менее на картах эти острова и по сей день остаются под первым «собачьим» названием.
140 
