Особенно,... 
58 
— Не говори глупостей, — ответил Коррей и тут же обратил все в шутку: — Неужто ты думаешь, я упустил бы шанс взглянуть на тебя? Кори меня к своей бабушке и близко не подпускает. Кажется, она думает, что я ее изувечу.
Коринна с Корреем вернулись в Хилтон-Хэд тем же вечером: они понимали, что Фрэнку и Роксанне необходимо побыть вдвоем — и с Джеффри.
Две недели пролетели с устрашающей скоростью, а Коринна была все так же далека от принятия решения, как и вначале. На работе она была занята по горло, а в минуты отдыха не хотела ничем омрачать общение с Корреем.
Она не была готова к тому факту, что Коррей сам пришел к определенному решению. Он объявил это решение, когда они ждали в аэропорту ее рейса.
— Я много думал, — сказал он и, взяв ее руку, сосредоточил взгляд на мизинчике.
Коринна поняла, что что-то случилось. Последние двадцать четыре часа ее сознание до такой степени заполнил страх расставания, что она и не заметила сосредоточенности Коррея. Сердце бешено заколотилось.
— Я думаю, — медленно произнес он, — что тебе стоит какое-то время побыть в Балтиморе.
Скорость ее пульса увеличилась.
— Ты сам приедешь?
— Нет. Не приеду, но хочу тебя видеть. Каждый день, каждую ночь. Я хочу на тебе жениться. Но ты к этому не готова. Ты говоришь, что любишь меня, но иногда я не уверен, почему ты меня любишь и до какой степени. Возможно, если ты взглянешь на наши отношения со стороны, то сможешь выяснить, чего же ты все-таки хочешь.
— Я думаю, что хочу выйти замуж…
— Думать, что ты этого хочешь, — недостаточно.
— Но…
— Твой рейс. — Легонько стиснув ее руку, он поднялся и помог подняться ей. — Я с тобой прощаюсь. Больше я не выдержу. — Он приник к ней долгим, нежным поцелуем. — Я люблю тебя, — шепнул он ей в губы.
— Коррей…
Он прижал палец к ее губам.
— Правила тебе известны. — И, прикоснувшись последним поцелуем к ее лбу, он повернулся и быстро зашагал прочь.
Полет оказался для Коринны мучительно долгим. К тому времени, когда самолет приземлился в Балтиморе, она словно прожила целую жизнь, пройдя через водоворот эмоций. Сожаление, утрата, уныние, ужас, отчаяние — каждое из этих чувств по очереди овладевало ее душой. Но доминирующей силой оказалась злость. Чистейшая неистребимая злость.
Было четыре часа пополудни. Первое, что она сделала, — поехала прямо со всеми чемоданами на такси в офис и вручила ошарашенному Алану заявление. Затем на такси же отправилась домой, где сообщила бабушке, что уезжает из города. Практически не заглянув в чемоданы, она зашвырнула их обратно в такси и направилась в аэропорт, где ей удалось сесть на последний рейс до Атланты. К сожалению, ночного рейса в Саванну не было. Она подумала было взять напрокат машину, но решила, что в таком состоянии врежется в первый же попавшийся столб. Поэтому сняла номер в отеле при аэропорте и провела там всю ночь, по большей части меряя шагами комнату и распаляя себя гневом. Гнев этот уже переливался через край, когда на следующее утро она наконец добралась до Саванны и на такси доехала до офиса Коррея.
Свалив чемоданы сразу же у входа, она вихрем пролетела мимо секретарши в приемной и ворвалась в кабинет Коррея, с ужасающей силой захлопнув за собой дверь. Пораженный, он едва успел поднять голову, как она уже отпустила поводья своего гнева.
— Как ты посмел поступить со мной таким образом! — Кулаки у нее упирались в бедра, глаза метали громы и молнии. — Отослать меня вот так — это самая гнусная подлость, ясно? Если ты говоришь, что хочешь жениться на любимой женщине, то ты не можешь в качестве доказательства выслать ее в ссылку. Какого черта ты из себя воображаешь, что распоряжаешься мной направо и налево? У меня тоже есть чувства, и мне не нравится, когда их пропускают через мясорубку!
У него отпала челюсть. Однако тирада продолжилась:
— И не смей напоминать мне о правилах, потому что ты можешь взять свои правила Кардинала и… и засунуть их сам знаешь куда! Я умею командовать не хуже тебя, Коррей Хараден, и я тебе говорю, что мы с тобой женимся. Я ни за что до тех пор не вернусь в Балтимор, а потом ты поедешь со мной и поможешь собрать вещи. Ясно тебе?
Коррей закрыл рот. Потом очень спокойно откинулся на спинку кресла.
— Ты выглядишь немножко взъерошенной, Коринна.
— Ну, так и у тебя не блестящий вид, — огрызнулась она. — Волосы в таком состоянии, будто ты причесывался пальцами, под глазами мешки, а галстук завязан наизнанку!
58 
