Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
51 
Честно говоря, ситуация была довольно глупая, тем более, что Моника стала не на шутку опасаться гнева Джоша и его погони за ними, в результате чего самолюбие Хью могло пострадать самым непоправимым образом… Однако Хью отмел ее страхи небрежным взмахом руки и презрительным фырканьем.
– Не бойся! Джош говорил правду. Он приличный наездник, но лошади Ширли на дух не переносят, когда от него несет виски. Просто не подпускают его к себе.
– А если он кого-то пошлет?
– Кого? Все его ранчерос и ковбои на дальних пастбищах, куда отправилась Ширли. Сейчас кобылы жеребятся, в это время люди здесь никого не волнуют. Мы успеем вернуться к обеду, точно тебе говорю.
Сумерки уже одевали окружающий мир в сиреневую вуаль, когда Моника и Хью достигли излучины Большой Воды. К этому моменту Монике открылись две истины: во-первых, здесь очень красиво и спокойно, во-вторых – она совершенно не создана для езды верхом.
От монотонной тряски в седле девушку слегка подташнивало, в пустом желудке порхали тысячи бабочек, внутренняя сторона бедер, натертая швом джинсов, горела огнем. Поэтому при виде сверкнувшей за поворотом водной глади Моника едва не свалилась с лошади от радости.
Хью тоже устал, но старался не показывать вида. Тяжелый и неудобный контейнер не позволял ему ехать с правильной посадкой, и Хью вынужденно сгорбился, с трудом удерживая равновесие. К тому же он даже не мог помочь Монике слезть с лошади, и потому в течение нескольких секунд, показавшихся столетием, она весьма неграциозно сползала с седла бесформенным кулем, а потом еще и подвернула ногу.
Стараясь не наступать на нее, Моника приняла из рук Хью контейнер, отчего в спине что-то хрустнуло, дождалась, пока Хью спешится и заберет у нее Джозефа, и с облегчением повалилась на траву, которая оказалась мокрой и холодной. Впрочем, это уже было неважно. На самом деле только сейчас Моника осознала, как привязалась к большой серебристой рыбине.
Впервые в жизни она целых десять дней была нужна живому существу, впервые в жизни ее не оценивали, не осуждали и не осмеивали, впервые в жизни ей самой довелось принимать решения… И вероятно, именно благодаря этому она и смогла измениться. Измениться до такой степени, что в ее жизни появился Хью.
А ведь если бы не Джозеф, ничего этого не было бы, подумала Моника с каким-то мистическим восторгом. Рыбка Золотые Перышки… Старая, старая сказка со счастливым концом.
Она опустила руки в контейнер, и Джозеф в последний раз доверчиво ткнулся ей в ладони носом. Моника почувствовала, как закипают в глазах слезы.
Она бережно взяла карпа в руки, вынула из контейнера, еще секундочку вглядывалась в золотистые глаза, а потом присела и опустила его в прохладные воды заводи.
Джозеф некоторое время не шевелился, словно сканировал незнакомую местность и решал, стоит ли уплывать из знакомых рук навстречу неизвестности. Потом осторожно отплыл на фут… другой…
И серебряной молнией прочертил по дну заводи, стремительно уходя на глубину. Моника выпрямилась и торопливо выкрикнула:
– Ллеу ларр, тррохр ллаг лланг! Прощай, Хозяин Большой Воды! Я тебя не забуду!
И, словно в ответ на древнее приветствие, серебряная рыбина в прощальном прыжке взвилась над водой, чтобы на этот раз скрыться из вида окончательно. Круги разошлись по стремительно темнеющей глади воды, и Моника разрыдалась уже по-настоящему, уткнувшись в плечо Хью и совершенно не думая о том, что через пару минут у нее распухнет нос и превратятся в щелочки зареванные глаза…
Темнота упала неожиданно и резко, и тогда стало понятно, чем ЕЩЕ дикая природа отличается от города. Полным отсутствием дополнительных источников света.
Разумеется, для любого, пусть даже современного потомка Гайаваты и Чингачгука наступившая тьма таковой вовсе не являлась. Небо было все еще темно-фиолетовым, не черным, и кое-где светили редкие звезды, отражавшиеся к тому же в спокойной воде, как в гигантском зеркале. На западе, за темной и неровной линией леса небо вообще еще догорало последними лучами заката. Однако для городских жителей – Хью Бэгшо и Моники Слай – вокруг было темно, хоть глаз коли.
И крайне, крайне неуютно.
Более умело управляя своим конем, Хью заставил его поравняться с кобылкой Моники и взял девушку за руку. Она с благодарностью вцепилась в его ладонь и почему-то прерывистым шепотом поинтересовалась:
– Мы ведь правильно едем?
51 
