Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
147 
Тем не менее, окончательный ответ на вопрос, вправе ли я по своему усмотрению распоряжаться судьбами миллионов, а затем и миллиардов людей, пришёл ко мне лишь после того, как я разобрался в мотивах действий инопланетян и решил во что бы то ни стало разрушить их замысел. «Для такой глобальной цели все средства хороши, – понял я. – Тем более что идея пришельцев об одном-единственном государстве на Земле сама по себе превосходна. Да, я – диктатор. Но не такой кровожадный, как Гитлер или Сталин. Как и они, я стремлюсь удержать свою власть любой ценой, однако отличие, и большое, между нами есть: укрепляя свою власть, я тем самым приношу пользу человечеству в целом. Если бы я не был бессмертным, вряд ли и в этой исторической реальности для населения Земли всё окончилось благополучно. Не может подавляющая часть людей жить без жёсткой, но справедливой центральной власти. Простых смертных устраивает стабильность, эффективно действующие законы, уверенность в том, что завтрашний день окажется, по крайней мере, не хуже нынешнего. И я гарантирую им это».
Россия же, в том виде, в котором она существовала в прошлой истории, была мне необходима и в новом мире. В моих планах события, происходящие на Руси, вышли на первое место. Конечно, полностью повторить свой путь молодому русскому государству в силу ряда причин, которые я сам и вызвал, не удастся. Однако я приложу все силы, чтобы основные качества, присущие русскому народу в прежней реальности, проявились и здесь.
…Мелькали годы; как полустанки за окном скорого поезда, проносились десятилетия. Утром я шёл в свой кабинет и заметил в приёмной дворецкого.
– Проходите, Николай Петрович, – любезно сказал я ему, вспомнив, что мой новый служащий одновременно является представителем Разведслужбы. Пропустив вперёд дворецкого, которому очень шла золочёная форменная ливрея, я зашёл в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
– Прошу вас, Николай Петрович, присаживайтесь, – подчёркнуто вежливо обратился я к нему, в свою очередь располагаясь за массивным письменным столом. – Что привело вас ко мне в такую рань?
– Господин Верховный Правитель, у меня для вас письмо от начальника Особого отдела, – рука дворецкого скользнула под ливрею, и он протянул мне небольшой конверт. Вскрыв его, я вчитался в следующие строки:
Господин Верховный Правитель!
С огорчением вынужден сообщить, что Ваш план под кодовым названием «изменник» полностью провалился. Рязанский князь Олег принял от наших людей золото и имел возможность получить в несколько раз больше, если бы не нарушил условия договора. Он твёрдо обещал выступить против объединённого русского войска совместно с ханом Мамаем и великим князем литовским Ягайло.
Вместо этого вероломный князь повёл свои полки к месту сражения русских с монголо-татарами таким образом, что не дал возможности литовскому князю соединиться с Мамаем. Он всё время двигался между силами русских и литовцами. Во время сражения великий князь Московский Дмитрий нанёс сокрушительное поражение монголо-татарам. Узнав об этом, Ягайло спешно увёл своё войско в Литву, а Олег Рязанский с малой дружиной скрылся в неизвестном направлении.
Всё это даёт основание предполагать, что между московским и рязанским князьями существовала секретная договорённость, тем более что московский князь два раза имел возможность разорить Рязанское княжество. Вместо этого он провёл своё войско по самому краю рязанских земель, строго приказав своим воинам не обижать местное население.
Рязанский же князь отдал приказ незаметно схватить наших людей и выпытать у них, чьи интересы они представляют и откуда у них столько золота. По имеющимся у меня сведениям, четверо наших агентов покончили жизнь самоубийством, но не выдали своих товарищей и те секреты, к которым имели доступ.
Прошу Вашу санкцию на физическое устранение рязанского князя Олега.
Начальник Особого отдела Кожевников.
Дочитав до конца текст доклада, я рассмеялся и в левом верхнем углу документа наложил свою резолюцию: «Отказать, в связи с тем, что рязанский князь оказался подлинным патриотом Руси». Всё ещё посмеиваясь, я поместил документ в новый конверт и вернул его дворецкому:
– Николай Петрович! Передайте Кожевникову, что за случившееся я его не виню. Пусть работает дальше на благо Английской Империи. Можете идти.
Дворецкий с невозмутимым выражением лица спрятал конверт и, попрощавшись, покинул кабинет. «Нет, ну – каков! – подумал я о рязанском князе. – В прошлой истории все его предателем считали: как же, не стал сражаться с татарами вместе с князем Дмитрием! А он и Мамая обманул, и литовскому князю карты спутал. Да ещё и золотишком разжился».
147 
