Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
164 
С этими словами я достал два толстых кошелька, набитых серебряными монетами, и бросил на стол перед хозяйкой.
– У тебя ведь и своих детей двое, муж на работе надрывается, да и о старости подумать надо. Возьми – тут на всё хватит.
Женщина высыпала монеты на стол, оценила, что они самого крупного достоинства, и после некоторого раздумья решилась:
– Если Алёна согласится с вами ехать, то её счастью я препятствовать не стану.
– Я согласна, Марфа Васильевна!
Плутовка всё это время стояла сзади нас, в коридорчике, подслушивая разговор.
– Ну, значит, так тому и быть. Быстренько собирайся, и поедем, – поторопил я её.
Минуты через три девушка была готова, поцеловала хозяйку и её детей, и мы вышли во двор.
– Не переживай, Марфа Васильевна, Алёна по приезде тебе напишет, – ободряюще сказал я.
– Неграмотные мы, да и Алёна тоже, – всхлипнула женщина.
– Тогда Владимир напишет, а вам в заводоуправлении прочитают. Прощайте.
– Прощайте, господин хороший. А где же ваша карета?
– У заводоуправления стоит, – бросил я через плечо. – Тут недалеко, пешком пройдёмся.
Пока мы разговаривали, совсем стемнело. Девушка накинула на голову платок и, крепко прижав к себе узелок с одеждой, пошла рядом со мной. Постепенно я ускорил шаг. Мы вышли из посёлка и почти подошли к тропинке, ведущей на полянку, как вдруг неподалёку послышались грубые голоса рабочих, возвращающихся со смены. Тогда я выудил из кармана заранее приготовленную клейкую ленту и, улучив момент, заклеил Алёне рот. Перекинув изумлённую моим поведением девушку через плечо, попросил Ярослава поднять упавший узелок, и вскоре мы оказались под спасительной сенью деревьев. Голоса мужчин звучали всё глуше и глуше.
Оказавшись на полянке, я поставил девушку на землю, продолжая на всякий случай крепко её держать, и попросил друга:
– Ярослав, завяжи ей глаза, повязка у меня в левом кармане.
Затем обратился к пленнице:
– Успокойся, Алёна. Ничего тебе не грозит. Я действительно отвезу тебя к жениху, и даже быстрее, чем ты думаешь.
Дождавшись, когда девушка не смогла ничего видеть, я поднял трость и постучал по днищу «тарелки». Люк тотчас немного приоткрылся, и оттуда послышался настороженный голос Всеволода:
– Сергей, это ты?
– Я, а то кто же? Спускай скорей лестницу.
Вскоре мы были в «тарелке». Я посмотрел на братьев и выразительно приложил палец к губам, показав на девушку, которую посадил в недавно установленное дополнительное кресло. Застегнув на Алёне ремни безопасности, привязал её руки к подлокотникам и, почувствовав, как она вся дрожит, бережно оторвал клейкую ленту с её рта.
– Алёна, милая, ещё раз повторяю: тебе ровным счётом нечего бояться. Ты мне веришь?
– Верю, господин. Сама не знаю, почему, но – верю.
Я ласково погладил её по голове.
– Вот и славно, отдыхай.
– По ко'ням, друзья, – скомандовал я, устраиваясь в своём кресле. – Всеволод, вези-ка нас потихоньку к Владимиру. Слышишь – потихоньку!
– Понял, Сергей. Всё будет в лучшем виде.
Я откинулся на спинку кресла и задремал, убаюканный тем, как плавно вёл «тарелку» мой друг: перегрузки совсем не чувствовались…
– Сергей, просыпайся, прибыли, – потряс меня за плечо Всеволод. Я взглянул на часы: одиннадцать вечера – не самое подходящее время для визита к Владимиру. Генный анализатор ещё работал. Сориентировавшись, я аккуратно припарковал «тарелку» к морковной грядке на огороде своего предка.
– Давайте ужинать, друзья. Что-то мы сегодня совсем выбились из графика.
Ярослав кинулся разогревать продукты, а я освободил свою пленницу и, не развязывая ей глаз, подвёл к столику и усадил на табурет.
– Алёна, дай слово, что не снимешь повязку, пока я не разрешу.
– Хорошо, господин, не сниму, – покорно ответила она.
Тогда я налил полный стакан ананасового сока и дал его девушке.
– Пей, тебе понравится.
Я ел сам и кормил Алёну с ложечки. Братья с трудом сохраняли серьёзный вид. Наконец, все насытились, и Алёна сказала:
– Спасибо, господин, очень вкусно. Никогда такого не ела.
– На здоровье, дочка, но вообще-то мы, дворяне, всегда так едим, – важно ответил я. Друзья не выдержали и рассмеялись.
– Тихо! Ишь, расшумелись! – беззлобно прикрикнул я на братьев и подошёл к машине времени. Немного подумав, выставил таймер на три часа назад. Потом, порывшись на дне своего заветного шкафчика, вытащил ещё два кошелька с деньгами и положил их в карманы. Взяв трость, поманил к себе Ярослава.
164 
