Последние отзывы

  97  

— Неправда! Дэнис разыскивает компрометирующие меня факты, чтобы доказать, что я ужасная мать. Он выставляет себя невинным младенцем, но на самом деле он вовсе не невинен. Проблемы в то время возникли между нами именно по его вине. Он рассказывал вам об этом?

— Нет.

Я колебалась всего несколько секунд. Почему я должна молчать?

— За несколько лет до того, как мы поженились, Дэнис вступил в связь с замужней женщиной. С женой его босса. Когда этой связи пришел конец, она стала его шантажировать, угрожая рассказать обо всем мужу и добиться его изгнания из фирмы. Она обещала, что его больше никуда не примут на работу. И ему пришлось каждый месяц высылать ей денежный чек. Нашему браку исполнился год, когда я обо всем узнала. Еще полбеды, если бы он открыто и честно во всем признался, но даже после того как я обнаружила аннулированные чеки, он успел выдумать пару историй, прежде чем сказать правду. Сплошная ложь. Мне очень сложно было это принять.

Дженовиц терпеливо меня разглядывал.

— Тогда между нами сложились натянутые отношения. Мы постоянно ссорились. Поругались мы и в ту ночь, когда он пришел домой с работы и я сообщила ему, что беременна. Он предложил мне сделать аборт. Именно Дэнис первым заикнулся об аборте, не я.

— Но вы согласились.

— Да. После месяца непрерывных мучений, после бессонных ночей, проведенных в спорах и обсуждениях, мы пришли к выводу, что это самое разумное решение. Именно я совершала все приготовления, потому что сама ходила к гинекологу, но Дэнис сопровождал меня на операцию. — Я пыталась привести в порядок свои мысли. — И если вы думаете, что аборт тринадцатилетней давности может хоть как-то свидетельствовать о том, какой матерью я являюсь на сегодняшний день, то хочу обратить ваше внимание, что Дэнис после рождения Кикит сделал вазэктомию. Как вы думаете, можно после этого рассуждать о его огромном желании быть отцом?

— Вазэктомия и аборт — разные вещи. Вазэктомия препятствует зачатию, а аборт убивает плод, который уже зачат.

Я уже пожалела, что упомянула об этом, и подняла руку с намерением закрыть тему:

— Давайте не будем спорить. Сейчас речь идет о воспитании детей. Ни аборт, ни вазэктомия не имеют ничего общего с тем, какие из нас с Дэнисом получились родители.

— Тогда почему вы заговорили о вазэктомии?

— Потому что вы заговорили об аборте.

— Вы настроены очень воинственно и агрессивно.

— Это вы виноваты! Я никогда бы не затронула эту историю по собственной инициативе. Агрессивная? Черт возьми! Я борюсь за своих детей, доктор Дженовиц. Какой еще я могу быть?

Я дозвонилась Дэнису с третьей попытки. Ни дома, ни в офисе никто не брал трубку — я поймала его в машине. Слишком разгневанная, чтобы утруждать себя вежливым приветствием, я сразу перешла к делу:

— Я только что вышла от Дженовица. С какой стати ты решил раскопать те старые медицинские записи?

— Какие записи? — спросил Дэнис, но едва он успел произнести последнее слово, как раздался пронзительный вопль Кикит:

— Мамочка, это ты? Привет, мамуля! Можешь себе представить? Я пою соло на праздновании, посвященном Дню Благодарения. Ты ведь придешь на меня посмотреть, правда? Во вторник или в понедельник, я еще точно не знаю. Но ты обязательно должна прийти.

Раздался щелчок, и голос Дэниса зазвучал более четко, как будто он отключил громкую связь:

— Какие записи?

— Те, в которых говорится об аборте…

— Сиди спокойно, Клара Кейт, — приказал Дэнис, отодвинув трубку ото рта. — Ты поговоришь с ней, когда я закончу.

— Я делала аборт много лет назад. И он не имеет никакого отношения к тому, какой матерью я являюсь на сегодняшний день или какой из тебя получился отец. Аборт был нашим обоюдным решением.

— Замолчи, Кикит! — закричал Дэнис. — Я ни слова не слышу из того, что говорит мама.

— Я не хотела думать об аборте, но сомневалась в нашем браке. Если бы мы развелись, ребенок бы страдал. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мне не понятна причина, по которой ты решил вытащить на белый свет события многолетней давности, уж не говоря о том, что это просто мерзкий поступок. Как здорово, выставил меня злодейкой, а себя святым. Но и я все рассказала ему, Дэнис. Рассказала ему об Адриенн.

— Но ведь та история совершенно не относится к делу.

— Точно так же, как и аборт.

— А что касается записей, — проговорил Дэнис на удивление спокойным голосом, — я не трогал этих документов.

  97