4 октября, суббота, рано утром, все еще у Лилли дома

Интересно, почему я всегда так хорошо провожу время, когда ночую у Лилли? Не то чтобы у них были какие-то вещи, которых нет у нас, скорее, наоборот, у нас с мамой все лучше. Например, у Московитцев телевизор принимает только два кабельных канала с фильмами, а я воспользовалась последним специальным предложением от «Тайм Уорнер Кейбл», поэтому у нас дома есть все их каналы, а еще «Синемакс», «Шоутайм» и еще много чего, и все это – по невероятно низкой цене, всего за 19,99 доллара в месяц.

А еще у нас соседи лучше, за ними интереснее наблюдать через окно. Например, за Ронни, она часто устраивает шикарные вечеринки. А еще есть пара тощих немцев, они всегда носят все черное, даже летом, и никогда не опускают жалюзи. А на Пятой авеню, где живут Московитцы, просто не на кого посмотреть, кругом живут одни богатые психоаналитики и их дети. Поверьте мне на слово, в их окнах ничего интересного не увидишь.

Но все равно почти каждый раз, когда я ночую у Лилли, даже если мы просто торчим в кухне и доедаем оставшиеся от обеда макароны, бывает очень классно. Может, это потому, что Майя, их домработница (она доминиканка), никогда не забывает купить апельсиновый сок и помнит, что я терпеть не могу сок с мякотью. Если она знает, что я остаюсь у них ночевать, она заказывает в итальянском ресторане не мясную лазанью, а вегетарианскую, как вчера вечером, например. Или потому, что в холодильнике у Московитцев никогда не наткнешься на что-нибудь заплесневелое. Все продукты, у которых прошел срок годности, пусть даже всего день назад, Майя выбрасывает. Даже если пакет сливок еще не распечатан. Даже минеральную воду.

А еще Московитцы никогда не забывают вовремя заплатить за свет, и у них никогда не отключают электричество посреди киномарафона «Стар Трек». А мама Лилли всегда говорит о нормальных вещах, например, о том, как она выгодно купила в «Бергдорфе»^[11] брюки от Кельвина Кляйна. Дело не в том, что я не люблю свою маму или что-нибудь в этом роде, просто мне иногда хочется, чтобы она побольше была мамой и поменьше – художником. А еще мне бы хотелось, чтобы папа немного походил на отца Лилли. Ее папа все уговаривает меня съесть омлет, потому что я, на его взгляд, слишком худая, и ходит дома в старом спортивном костюме с эмблемой своего университета, если, конечно, ему не нужно идти в кабинет и кого-нибудь анализировать.

Доктор Московитц никогда, никогда не появляется в костюме в семь утра.

Не то чтобы я не любила своего папу, наверное, я его люблю, просто я не понимаю, как он мог допустить, чтобы с ним случилось нечто подобное. Он же обычно такой организованный, как он мог допустить, что оказался принцем?

Ну не понимаю я этого, хоть убей.

Но, пожалуй, больше всего мне нравится ночевать у Лилли потому, что здесь я могу не думать обо всяких неприятных вещах, например, что у меня двойка по алгебре, или что я – наследница престола маленького европейского княжества. Я могу расслабиться, есть в свое удовольствие настоящие домашние булочки с корицей и наблюдать, как Майклов шелти Павлов всякий раз, когда Майя выходит из кухни, пытается загнать ее обратно, он же овчарка и считает, что его обязанность – собирать всех в стадо.

Вчера вечером было очень здорово. Докторов Московитцев не было, они пошли на благотворительный вечер, поэтому мы с Лилли приготовили огромную миску поп-корна, забрались на широченную кровать с пологом, где спят ее родители, и стали смотреть все серии «Джеймса Бонда» подряд. Мы сравнили всех Джеймсов Бондов и решили, что Пирс Броснан – самый худой, Шон Коннери – самый волосатый, Роджер Мур – самый загорелый. Правда, ни один Джеймс Бонд не снимал рубашку достаточно надолго, чтобы можно было сказать, у кого самый красивый торс, но, по-моему, у Тимоти Далтона.

Мне нравится волосатая грудь. Пожалуй, нравится.

Забавно получилось: пока я пыталась решить для себя этот вопрос, в комнату вошел брат Лилли. Майкл, правда, был в рубашке и почему-то выглядел раздраженным. Он сказал, что меня просит к телефону папа. Папа был ужасно зол, потому что он очень долго пытался дозвониться, но Майкл сидел в Интернете, отвечая на письма читателей его интернет-журнала «Крэкхэд», и линия была занята.

  19