82 
– Что такое? – поинтересовался он, продолжая улыбаться, по уже слегка рассеянно.
Она прижала ладонь к груди, слегка мотнула головой и посмотрела туда, где на пруду скользили по воде лодки.
– Ты когда-нибудь катался на них?
– Нет.
– А я каталась. С мамой. Это мое самое первое воспоминание о Бостоне. Я говорила маме, что она должна держаться, чтобы мы могли прийти сюда с ней и с моей дочерью. Если у меня вообще будет дочь. – Конечно, этот вопрос не нужно было решать немедленно. Сначала нужно было, чтобы Кэролайн держалась.
Ощутив, как исподтишка подползает грызущая боль, Кэйси закусила губу. Она не знала, почему, но за эти дни тревога действительно усилилась – и стала более упорной, возвращаясь снова и снова, несмотря на все старания.
– Ты обедала? – спросил Джордан. Кэйси выпрямилась.
– Мег оставила сэндвичи. Я съела половинку. Очень вкусно. Но мне сейчас как-то не до еды.
– Слишком переживаешь?
– Мм. – Она поднялась со скамейки. – Мне пора. – И направилась прочь, засунув руки в карманы. Одна из них нащупала телефон, под которым была фотография Конни.
Джордан тут же оказался рядом, подстраиваясь под ее шаги. Когда они все так же вместе пересекли одну улицу, прошли по другой и повернули на третью, она поняла, что он провожает ее до дома.
– Ты мог бы этого и не делать, – сказала она.
Он продолжал молча идти рядом, и она не стала спорить. Безопасность здесь была ни при чем. И независимость тоже. Она была уверена и в том, и в другом. Она не возражала потому, что ее тянуло к нему. Чем ближе они подходили к Лидс-Корт, тем сильнее она это чувствовала. Чем ближе они подходили, тем сильнее становилось ее желание.
Когда они свернули на булыжную мостовую, ведущую в Корт, Джордан замедлил шаг. Кэйси остановилась и оглянулась на него. В сумерках она увидела, что он смотрит на нее. Она вернулась обратно на эти несколько шагов, подойдя к нему почти вплотную.
– Ты мог бы этого и не делать, – повторила она, но на этот раз мягче и вкладывая в слова другой смысл.
– Не мог, – отозвался он, тоже мягко, и она ясно услышала, как сбилось его дыхание. Он вглядывался в ее лицо. Она почувствовала себя желанной. Более того, она почувствовала себя необходимой. От сознания того, какой мужчина нуждается в ней, голова кружилась, как у пьяной.
Они пошли дальше вместе. Ни он, ни она внешне ничем не выдавали своих чувств, но когда Кэйси, подойдя к дому, попыталась вставить ключ в замочную скважину, стало видно, как дрожит ее рука. Он забрал у нее ключ, отпер дверь, пропустил ее вперед, зашел следом и запер дверь. Затем он привлек ее к себе, и в то мгновение, когда их губы коснулись друг друга, в Кэйси вновь вспыхнула вся радуга ощущений, испытанных утром, и это было взаимно. Стоя у двери, они целовались все неистовее, а потом начали ласкать друг друга, опустившись на ступеньки лестницы. Но Кэйси на этот раз хотелось, чтобы все происходило не так быстро. Она хотела продлить обладание им, потому что не могла представить себе лучшего способа провести ночь.
Поэтому она повела его в комнату, которую объявила своей, и в мягкости кровати было что-то, что помогало не спешить, хотя накал возбуждения между ними был очень высок. Они целовались, они ласкали друг друга, они пробовали друг друга на вкус. Рубашка Джордана полетела прочь первой, ее – следом; касаясь затвердевшими сосками его груди, прижимаясь к ней сначала снизу, потом – сверху, она чувствовала себя на седьмом небе. Один за другим предметы их одежды летели на пол, и, хотя Кэйси была возбуждена не меньше, чем Джордан, они не соединились мгновенно, даже оказавшись полностью обнаженными. Вместо этого они исследовали тела друг друга, на что утром у них не хватило терпения, и это заводило их все больше и больше. Когда, наконец, он приподнялся и вошел в нее, она уже была так близка к оргазму, что он тут же наступил. Пока он оставался в ней, достигая своего пика, наслаждение продолжало волнами захлестывать ее, нисколько не ослабевая, хоть это и казалось невозможным.
Выдохшись, они лежали на кровати, не разжимая объятий, и на Кэйси снизошло умиротворение. Размышляя об этом, слушая его дыхание, становящееся все более размеренным по мере того, как он проваливался в сон, она представляла себе, что оказалась в надежной, защищенной от всех жизненных бед крепкими стенами, крепости. Она не знала, сможет ли остаться здесь надолго, но сейчас ей было действительно хорошо.
82 
