Последние отзывы

  45  

Это Ния понимала. Она и сама временами искала убежища от суеты в стенах библиотеки или читального зала.

– Мне знакомо подобное чувство. Но… мне кажется, что за этой кличкой скрывается нечто большее.

Прежде чем продолжить свое повествование, Дэниэл некоторое время колебался, но потом скороговоркой произнес:

– Это правда. Я еще и посещал лекции в Гарварде – когда мне удавалось скоординировать расписание лекций со своим собственным распорядком дня. Ребята часто заставали меня с учебниками в руках.

Лицо Нии просветлело, стоило ей представить себе сценку такого рода.

– Вот как? Но это же здорово! И что же вы изучали? – Ния была заинтригована до крайности. Это был совершенно неожиданный поворот в карьере профессионального спортсмена.

Дэниэл понял, что зашел слишком далеко, поэтому снова помолчал с минуту, чтобы перевести дух. Потом очень медленно он выложил главное:

– Психологию. Человеческое поведение. – Сказал – и пристально на нее посмотрел, желая узнать, какая будет реакция. Потом добавил: – Мне хотелось знать, что побуждает человека совершать те или иные поступки.

Ния была не в силах скрыть улыбку, которая помимо ее воли появилась у нее на лице.

– Так вот почему вы задавали мне столько вопросов по поводу моей личной жизни… и о наших с Дэвидом отношениях. Вы подвергали меня анализу! – В ее голосе, правда, можно было при желании расслышать нотки осуждения, но она при этом не испытывала ни досады, ни неловкости.

– Нет, Антония, – он с удовольствием произносил ее имя, – я просто хотел вас понять.

Ния слышала, что он говорил, но ее тревожили не столько слова, сколько то, что за ними скрывалось. С какой это, спрашивается, стати ему понадобилось ее «понимать»? Чего ему хотелось от нее добиться? Кем она была для него – другом или врагом? Просто женщиной – или писательницей, журналисткой? Неужели он тоже боялся выявить свою истинную сущность, как этого боялась она?

По мере того как Ния задавала себе все эти вопросы, взгляд ее становился все больше и больше отсутствующим. Глаза Дэниэла тоже делались непроницаемыми, что косвенно подтверждало опасения Нии. Хотя за обедом они вели себя вполне раскованно, но, когда дело касалось личного, каждый из них норовил замкнуться в своей скорлупе.

Установившееся напряженное молчание первым прервал Дэниэл. Он, кашлянув, сказал:

– Знаете что, давайте я помогу вам убрать посуду. – После чего поднялся на ноги, нависая над столом, словно пожарная каланча.

Ния, заряженная нервной энергией от только что завершившегося разговора, отреагировала моментально.

– Благодарю вас, не надо. Я сама об этом позабочусь – попозже. – Интуитивно она понимала, что ей очень понадобится это время, в течение которого она будет делать уборку и думать о Дэниэле. После того, разумеется, как он уйдет. Гость, однако, оставил ее слова без внимания и принялся составлять тарелки одна в другую, а потом отправился на кухню.

– Дэниэл… прошу вас! – запротестовала Ния. – В этом нет никакой необходимости.

Поставив поднос с посудой на стойку маленького кухонного бара, Дэниэл закатал рукава свитера, расстегнул манжеты на рубашке и поддернул рукава вверх.

– Я займусь мытьем сковородки, – прокричал он из кухни, – а посуду вы помоете сами – потом, когда на вас найдет такой стих.

Если бы Ния могла нормально говорить в тот момент, когда она вошла на кухню, она, конечно же, стала бы возражать. Но у нее вдруг перехватило горло. Она увидела обнаженные руки Дэниэла – сильные, без капли жира на мышцах, поросшие темными волосами – как это и полагалось мужчине. Дэниэл в этот момент как раз потянулся, чтобы включить в раковине воду. Глаза Нии проследили за его движением – руки Дэниэла притягивали ее внимание, словно магниты. Какая, интересно, женщина в здравом уме отказалась бы от того, чтобы эти руки ее ласкали и прижимали к крепкой, такой же мускулистой груди?

Ах, эти руки – такие надежные, теплые, сильные… Она шумно вздохнула – так ее взволновало это зрелище. Тряхнув головой, она сбежала из кухни в гостиную. Усевшись на диванчик и обложив себя со всех сторон подушками, она стала думать о Дэниэле Стрэйхене. Как ему удалось создать у нее такое странное ощущение, воображение буквально рисовало ей самые страстные сцены. Право, она и не помнит, чтобы такое случалось с ней хоть когда-нибудь. В чем природа его власти над ней, которая чуть ли не повергла ее к его стопам? Даже сейчас, когда она находилась от него на почтительном расстоянии, одно только воспоминание о его теплой обнаженной коже вызывало у нее мурашки. Дэниэл возбуждал ее, даже когда она просто о нем думала. Это чувство одновременно было приятным и ужасало ее. Как ей было примирить в себе то и другое?

  45