73 
Внезапно, ни с того ни с сего – именно так – я вдруг перестала чувствовать себя в депрессии,
Никак по-другому объяснить не могу, мисс Мартинез наверняка была бы разочарована моей неспособностью подобрать нужные описательные глаголы.
Но все произошло именно так. Внезапно мне вдруг перестало быть так грустно, как раньше.
Не то чтобы я вылечилась, или что-нибудь в этом роде.
Но я поднялась еще на несколько футов выше со дна глубокой черной ямы, и теперь я снова могла видеть небо, и очень ясно. Теперь оно, казалось, было совсем близко, всего в нескольких футах, а не далеко-далеко, как раньше. И я почти выбралась из ямы.
А потом, пока Джей Пи говорил: «Надеюсь, ты не думаешь, что я к тебе пристаю, потому что я не пристаю, я просто подумал, что, может быть, тебе пригодится друг, поскольку твой папа наверняка сейчас очень недоволен…» – я почувствовала себя… в общем, я почувствовала себя счастливой.
Правда. Счастливой.
Не то чтобы я была на седьмом небе от счастья и все такое. Не в экстазе. Не в восторге.
Но это была настолько приятная перемена по сравнению с постоянным ощущением грусти, что я вдруг совершенно спонтанно, не задумываясь, обняла Джея Пи обеими руками за шею и крепко поцеловала его в губы.
Кажется, он сильно удивился. Но в последнюю минуту оправился от потрясения, тоже обнял меня и ответил на поцелуй.
И самым странным во всем этом было то, что, когда его губы коснулись моих, я в самом деле что-то почувствовала,
Я в этом уверена.
Это было совсем не похоже на то, что я чувствовала, когда целовалась с Майклом.
Но это было что-то.
Может быть, дело было просто в том, что две-три снежинки коснулись моего лица.
Но может быть – только возможно – это было то, о чем говорил папа.
Надежда.
Я не знаю. Но это было приятно.
Наконец Ларс кхекнул, и я отпустила Джея Пи.
Потом Джей Пи, весь такой смущенный, сказал:
– Вообще-то, может быть, я и правда к тебе пристаю. Немножко. Можно мне завтра поприставать к тебе еще?
Я засмеялась. Потом сказала:
– Можно. Спокойной ночи, Джей Пи. И потом я вошла к себе.
У себя в компьютере я обнаружила в почтовом ящике два письма. Первое было от Тины.
ЯлюРоманы: Дорогая Миа,
О боже, я только что увидела это в новостях! Миа, ты прямо как Дрю в фильме «История вечной любви», когда она вошла с крыльями на спине! Только ты не просто прекрасно выглядела на вечеринке, ты реально что-то ДЕЛАЛА! Вроде как НОСИЛА НА СПИНЕ ПРИНЦА. Только лучше. ПОЗДРАВЛЯЮ!!!!!
С любовью,
Тина.
Потом я щелкнула мышкой на второе письмо. Оно было от Майкла. Как всегда, когда я увидела его имя, мое сердце забилось быстрее. Это, наверное, никогда не изменится. Но, по крайней мере, температура моих ладоней не изменилась, в кои-то веки.
В тексте его письма была ссылка на статью о том, как я взорвала свою собственную бомбу. А под ней шел текст:
Скиннербкс: Дорогая Миа, Ты что же, бросила трон и принесла демократию в страну, которая никогда ее не знала? Ну, ты даешь, Термополис!
Майкл.
Прочитав это, я невольно рассмеялась.
И, знаете, оказалось, что приятно посмеяться по поводу чего-то, что сказал (или написал) Майкл. Кажется, такого не случалось очень, очень давно.
А потом мне пришло в голову, что, пожалуй, мы с Майклом и правда можем быть друзьями. Во всяком случае, пока,
И в этот раз я, вместо того чтобы нажать «удалить», нажала кнопку «ответить». И ответила на его письмо.
73 
