Особенно,... 
257 
По дипломатическим каналам велись переговоры об отправке Николая II с семьей в Англию, и все как будто было уже подготовлено. Но британский премьер-министр Ллойд-Джордж сыграл в этом деле резко отрицательную роль. В марте 1917 года в войну на стороне Антанты вступили США, и в Лондоне очень дорожили сохранением хороших отношений с новым союзником. А из США в адрес английского правительства шли потоки писем с требованием не принимать на Альбионе бывшего русского императора. И Временному правительству из Лондона была направлена шифровка, в которой говорилось, что приезд низложенного российского императора в Великобританию "сейчас крайне нежелателен".
В Царском Селе стража относилась к царственным узникам грубо и дерзко. Когда государь здоровался с караульными офицерами и солдатами, те или ничего не отвечали, или насмешливо приветствовали Николая II словами "Здравствуйте, полковник". Однажды при смене караула император подал прапорщику руку, но тот своей руки государю не подал и даже отступил назад. Зная, что Николай II не любит читать бульварные газеты и журналы, ему нарочно приносили такие, где писались ложь и клевета на царскую семью, причем подобные статьи подчеркивались красным карандашом.
Помимо издевательств со стороны охраны, немало нравственных оскорблений наносила узникам и чрезвычайная верховная комиссия, изводившая их почти ежедневными обысками, допросами и всевозможными придирками. Только два офицера — полковник Е. С. Кобылинский и его помощник поручик П. Коцебу — относились к царственным узникам с человеческим состраданием, но делали это тайно, опасаясь командиров, а те старались придумать новые оскорбления для членов дома Романовых. Узнали они, что у детей есть две любимые ангорские козы, и убили их прямо на глазах у детей. У цесаревича Алексея была винтовка, которую в свое время подарил наследнику один из заводов как игрушку — со специальными безопасными пулями. Прапорщик Коравченко с грубыми оскорблениями отобрал ее у горько заплакавшего мальчика. Узнав об этом, полковник Е. С. Кобылинский унес винтовку к себе, разобрал и по частям перенес в комнату цесаревича.
Среди дворцовой прислуги процветало фискальство: по доносу была арестована и удалена из Царского Села фрейлина Анна Вырубова, отстранен от должности комендант П. Коцебу за то, что пропускал пакеты от царя и других арестованных без предъявления их в цензуру. Почти все отвернулись от царственных страдальцев: великой княжне Ольге из многих подруг открыто писали только Хитрово и еще одна, подписывавшаяся псевдонимом "Лили".
Приютить царскую семью соглашались испанцы, но в Петросовет тем временем шли многочисленные письма и телеграммы от революционного пролетариата с требованием принять жестокие меры к членам императорской семьи. И в итоге Николай II и его семья оказались в Тобольске. Отъездом их руководил сам А. Ф. Керенский, а официально этот шаг Временного правительства был мотивирован тем, что пусть, мол, царь поживет там, куда прежде ссылал революционеров. Правда, предполагалось, отправив Романовых подальше от революционного Петербурга, потом при первом же удобном случае вывезти их за границу через Дальний Восток.
При отправке из Царского Села императорской семье было предоставлено право выбрать себе свиту и слуг. С бывшим царем в Тобольск добровольно поехали граф И. Л. Татищев, князь В. А. Долгоруков, доктор Е. С. Боткин (лечивший императрицу Александру Федоровну), доктор Деревенко (лечивший царевича Алексея) и француз П. Жильяр — воспитатель наследника. Позднее прибыл англичанин С. Гиббс. Из свиты женского персонала в Тобольск отправились графиня А. В. Гендрикова, Е. А. Шнейдер и четыре фрейлины; прислуги было более 40 человек, и содержалась она на средства царской семьи.
В начале августа 1917 года специальный поезд, сопровождаемый двумя членами Временного правительства и особым отрядом охраны, привез царскую семью и ее свиту в Тюмень, а оттуда на пароходе их отправили в Тобольск. Романовых поместили в бывшем доме губернатора Ордовского-Танаевского; для многочисленной прислуги найти здесь же помещение не было никакой возможности, а проживание на частных квартирах запрещалось инструкцией Временного правительства. Однако часть прислуги все же пришлось разместить на частных квартирах, в другом доме — напротив губернаторского — разместилась и свита императорской семьи.
257 
