48 
– Господи, господи, ГОСПОДИ!!! Где она?!
– О чем ты, Миллисент?
– О ком! О своей подружке, которую я своими руками отправила в прерию, чтобы она именно сегодня опоздала!
– Она приедет прямо к церкви, не волнуйся ты так.
– Вам легко говорить, тетечка, не вы же выходите замуж. Боже, у меня руки холодные и мокрые, как у лягушки.
– Обычное дело. Когда я выходила замуж в третий раз...
– Тетя Мэг! Я выхожу в первый. И, надеюсь, в последний.
– О, не зарекайся. Хорошее дело никогда не жаль повторить.
(Голос Фрэнка из соседней комнаты: «Я все слышу!»)
– Тетя! Фрэнки это неприятно.
– Ха! Он сейчас тоже мало что соображает. Мой второй муж полез целоваться к мэру, когда тот велел поцеловать «самого важного человека на этой свадьбе». Жаль, нельзя было венчаться все четыре раза.
– Господи, какие у вас нервы. Выдержать такое четыре раза...
– По-настоящему я волновалась, только когда выходила за твоего дядю, Риджбека. Видишь ли, думаю, это был единственный случай, когда я была гораздо больше заинтересована в свадьбе, чем мой жених.
– Это как?
– Суди сама. В восемнадцать лет я уехала из Сакраменто в Даллас и вышла замуж за Сэма Кроуза. Он был моим ровесником и собирался в юридический колледж, а тут его призвали в армию, так что молодая жена была ему гораздо нужнее. Второй раз, это когда Сэмми уже убили на войне, я выходила замуж в Юте, за Отиса. Он был из мормонов...
– Тетя! Вы мне не рассказывали.
– Нет, у него была всего одна жена, я, но дело было в том, что его как раз собирались женить на такой толстой и страшной девахе из местных, так что я попалась очень вовремя. Даже мормонам не разрешено жениться одновременно на двух женщинах.
– Я что-то подзабыла, с Отисом вы...
– Развелась. Повод – супружеская измена. На самом деле он таки взял себе вторую жену, но тут я укатила в Калифорнию и обратилась в тамошний суд, а по калифорнийским законам многоженство запрещено.
Милли заинтересовалась и присела на стул.
– Тетечка, а ведь я совершенно ничего этого не знала. Что же было с третьим мужем?
– Третий муж у меня появился по привычке. Ничего плохого я о нем сказать не могу, кроме того, что он, видимо, с самого начала собирался оттяпать мои денежки – а от Отиса я получила вполне приличного отступного. Короче говоря, Саймон меня обобрал, и я вернулась в Сакраменто. Мне было уже сорок восемь, жизнь казалась отвратной, а Сакраменто – это такое место, где вряд ли можно встретить особо хитроумного альфонса. Здешние мужики, не в обиду Фрэнки будь сказано, просты, как оглобля. Я думала отдохнуть, но тут мне повстречался твой дядюшка...
– Ох, тетя Мэг, так вы в него влюбились?
Тетя Мэг задумчиво воздела очи к потолку.
– Боюсь, что так, милая. По сравнению с моими высокомудрыми мужьями твой дядя был здоровенным мужиком с кривыми ногами и пудовыми кулачищами. Его интересовали лошади, лошади, лошади, коровы, виски – и только потом женщины, потому он и достался мне, хе-хе, практически мальчиком.
Миллисент погрозила тетке пальцем.
– Не язвите, тетечка. С этим ковбоем, насколько я помню, вы прожили двадцать пять лет.
– Да, ты права. И вот уже семь лет, как я оплакиваю его – в меру своих талантов на этот счет. И не поверишь, за эти семь лет, а до этого – за двадцать пять – мне ни разу не захотелось замуж за другого.
– Дядя вас тоже любил, я помню.
– Да. Любил. И я думаю, что от судьбы не уйдешь, Милли. Если уж суждено мне было встретить своего Боба в Сакраменто – так я его и встретила, даром что тридцать лет до него моталась по всей стране. Это я к тому, что волнуйся, не волнуйся – от судьбы не уйдешь.
– Господи! Одиннадцать! Фрэнк, а он не мог забыть?!
– Ну что ты, милая...
Тетка Мэг налила себе рюмочку ликера и устроилась в кресле поудобнее.
– Ничего, они ему напомнят.
– Кто?
– Мюриель и Морин. Теперь Биллу Смиту не вырваться.
– Вы это о чем? Я чего-то не знаю?
– Думаю, она еще тоже этого не знает. Хотя... Он мужчина решительный. Возможно, вполне возможно...
Миллисент с подозрением посмотрела на свою престарелую тетушку, махнула рукой и принялась осторожно влезать в платье.
Без четверти двенадцать Фрэнк Марло нервно курил возле маленькой церквушки Каса дель Соль, то и дело поглядывая то направо, то налево. Справа должна была появиться его невеста, Милли, слева – его свидетель, Билл. Пока ни того, ни другого на горизонте видно не было. Фрэнк чувствовал себя дурак дураком, потому что все население городка собралось на площади перед церковью и наслаждалось зрелищем одинокого жениха. К тому же жара становилась все нестерпимее, хотя Фрэнк и относил ее частично к своему свадебному наряду, состоящему из тугого, как корсет, фрака, белоснежной рубашки, удушающего крахмального галстука и дурацких порток в обтяжку, в которых он себя чувствовал вроде как в нижнем белье. Жали и новые туфли, Милли не появлялась, так что жизнь казалась невыносимой.
48 
