50 
Уже на второй день по возвращении в замок Джон проснулся на рассвете в холодном поту. После недолгого самокопания он дошел до состояния тихой истерики, торопливо оделся, выскользнул из замка, вывел из гаража машину – и через три часа был в Лондоне.
Здесь Джон Ормонд развил бурную деятельность. Позвонил во Францию и узнал, что мэтр Жювийон именно сегодня отправляет ему все дядины бумаги, письма и дневники. Попросил отправить их на лондонский адрес. Обзвонил всех родственников и подтвердил дату семейного праздника. Три раза порывался набрать номер Меделин, но потом решил, что такие вещи нужно говорить при личной встрече. Позвонил в офис и прямо по телефону произвел серьезные кадровые перестановки, передав почти все полномочия своим заместителям.
Эта телефонная вакханалия завершилась звонком в лондонскую квартиру Элис Шоу. Бодрый автоответчик исполнил пару гитарных аккордов, напоминавших звуки серьезной автомобильной аварии, а потом хрипловатый женский голос произнес фразу, от которой еще месяц назад Джон Ормонд упал бы в обморок.
«Привет, перцы! Оставьте ваши координаты, но не парьте слишком нудно – в вашем распоряжении десять секунд. С респектом – Черная Элис и ее автоответчик».
– Элис! Возьми трубку! Это Джон! Вопрос жизни и смерти.
Конечно, Элис выдержала паузу и перезвонила только через десять минут. Конечно, она была недовольна, потому что вчера, точнее, уже сегодня, вернулась с большого концерта совершенно вымотанной и намеревалась проспать до двух. И конечно, она сразу же проснулась и согласилась приехать, как только узнала, что речь идет о Жюльетте.
Через час Элис Шоу с интересом наблюдала, как ее небритый племянник, одетый в потертые джинсы и свитер грубой вязки, поглощает жареный бифштекс с картошкой. В ресторане отеля «Плаза», где Джон всю жизнь только ужинал, стоял утренний аромат кофе и горячих булочек, но вышколенный метрдотель и глазом не моргнул, услышав неожиданный заказ мистера Ормонда. Аристократ может позволить себе практически все, что угодно...
– Прости, Элис, видимо, нервы. Голоден, как волк. Хочешь мяса?
– Не пугай меня. Я не ем мяса уже десять лет, а время моего утреннего зеленого салатика с корочкой хлеба и литром минералки еще не пришло. У меня вообще еще не утро. Что с тобой, Джонни? Такой аппетит обычно посещает после хорошей...
– Ни слова, Элис!
– Физической работы, имела я в виду. А ты что имел в виду?
– Учти, мне не до словесных перепалок, не до каламбуров и не до соленых шуточек. Дело очень серьезное.
– Ты сказал, это касается Жюльетты.
– И не соврал. Это касается ее. И меня.
Элис откинулась на спинку стула и прищурилась.
– Ты повел себя нескромно, мой ангел? Что ж ты натворил? Заглянул ей в вырез? Поцеловал в щечку при людях?
– Элис, я с ней спал.
– Нет!
– Да! Я ее люблю. И она несовершеннолетняя.
– Погоди, не так быстро. Кто в результате пострадал? Она?
– Естественно! Она же несовершеннолетняя.
– Ты что, изнасиловал ее?
– Элис!!!
– Джон, я с утра плохо соображаю. Вы с ней... того... понятно, что делали. Ты ее любишь. Она тоже не сопротивлялась. В чем проблема?
– Она еще ребенок.
– Ну... теперь уже нет. Джонни, она тебя соблазнила, ты изменил Меделин, и тебя мучает совесть? Ты соблазнил Джу, она осознала, что совершила ошибку, и не хочет тебя видеть? Вы оба напились и лишили друг друга девственности, а теперь ты беременный?
– Почему ты издеваешься?
– Потому что ты несешь чушь. Ты ее любишь, она тебя тоже, в чем здесь проблема?
– Стоп! Я не говорил тебе, что она меня любит.
– Ха! Бином Ньютона! Да это было видно с первого дня! Вы же так и пялились друг на друга. Вопрос был только в том, как быстро до вас дойдет и не станет ли помехой твое дурацкое ханжество.
– Мое ханжество? Элис, я не ожидал...
– Что так много людей знают о тебе правду? Джонни, малыш, я девушка пожилая, грубая, хотя люблю тебя нежно. Все твои вопли о несовершеннолетних воспитанницах и недопустимом для опекуна сластолюбии...
– Я такого не говорил!
– Но именно это подразумевал. Не перебивай. Так вот, все это хорошо для прошлых веков. Не всех, заметь. Жене Бассенкура было пятнадцать, когда он умыкнул ее из Каер-Карнарвона. Еще это хорошо для глупых куриц, вроде Меделин Уайт и ее мамаши. Но в принципе это есть отвратительное, старомодное и пошлое ханжество.
50 
