Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
135 
В начале XII века, когда Киевская Русь распалась на отдельные княжества, Новгород стал самостоятельным городом и превратился в феодальную республику — Господин Великий Новгород. Правящими кругами в ней стали владевшие обширными землями бояре, богатое купечество и высшее духовенство. Князь в Новгороде не имел такой власти, как в других русских городах, так как его приглашали сюда княжить на определенных договорных условиях: договоры скреплялись целованием креста. Главная задача князя состояла в организации обороны города. Все вопросы городской жизни решались на Совете господ, во главе которого стоял епископ. Епископ владел кремлем и Софийским собором, где хранилась новгородская казна, ведал внешними сношениями Новгородской республики, имел право судить и наблюдать за торговлей. Решения Совета господ потом выносились на утверждение вече — собрания свободного городского населения. Главой исполнительной власти являлся посадник, который председательствовал на вече.
Русский историк В.О. Ключевский писал, что новгородское вече ведало всю область законодательства, все вопросы внешней политики и внутреннего устройства, а также суд по политическим и другим важнейшим преступлениям, соединенным с наиболее тяжкими наказаниями, лишением жизни или конфискацией имущества и изгнанием… Вече постановляло новые законы, приглашало князя или изгоняло его, выбирало и судило главных городских сановников, разбирало их споры с князем, решало вопросы о войне и мире.
Жизнь Новгородской республики бурлила на знаменитой торговой стороне — Ярославовом дворище. Когда-то здесь стоял пышный и богатый двор князя Ярослава Мудрого, а потом Ярославово дворище стало вечевой площадью, на которой происходили все важнейшие политические события. Отсюда народ шел громить особо ненавистных бояр, отсюда, начиная с 1136 года, под перезвон вечевого колокола новгородцы «указывали путь» негожим князьям и архиепископам.
Нередко на вече, куда собирались «всем городом», сталкивались представители враждующих партий. Когда междоусобица казалась неизбежной, по обеим сторонам Волхова собирались два вече. Двигаясь навстречу друг другу, они сходились на большом мосту, и если духовенство не успевало разнять противников, дело заканчивалось кровавым побоищем.
Московские князья, ведя борьбу за объединение русских земель, не раз ходили походами на Новгород. Московский князь Дмитрий Иванович Донской первым заставил новгородцев признать свою зависимость от Москвы, но жители вольного города еще долго продолжали бороться. Особенно рьяно боролся против Москвы Дмитрий Шемяка, которому удалось даже на некоторое время захватить московский престол. Потерпев поражение, он вынужден был скрываться у новгородских бояр, но дело его продолжили другие.
В 70-х годах XV века, в последние дни независимости Новгорода, часть новгородской знати захотела перейти под власть литовского князя. Душой патриотов, которые противодействовали притязаниям Москвы, была Марфа Борецкая, за которой закрепилось прозвище «посадница», хотя она ею никогда не была. Двор вдовы новгородского посадника на Софийской стороне был местом, куда стекались все недовольные присоединением Новгорода к Москве.
Сыновья и друзья Марфы-Посадницы объявили на вече, что Новгород — сам себе государь, жители его — люди вольные и сами выберут себе князя и что лучше отдаться под власть литовского князя Казимира, чем подчиниться Москве. Многие в Новгороде приняли сторону Борецких, и народ стал волноваться.
В ответ на такие действия новгородских бояр московский князь Иван III предпринял поход на Новгород: «Вечевому колоколу в отчизне нашей в Новгороде не быти, посаднику не быти, а государство нам свое держати». Поход этот принял характер общерусского ополчения, так как под начало Москвы — против «изменников христианству» — собирались войска со всех подвластных ей земель.
Новгородцы в решающем сражении на реке Шелони потерпели поражение, и московский князь расправился со многими именитыми новгородцами — у кого отобрал земли, а кого отправил в ссылку. Плакали и убивались новгородцы, когда со звонницы снимали выпоротый плетьми вечевой колокол, народ и именитые горожане долго провожали его с безмолвной горестью и слезами. Однако старинное предание повествует, что, когда повезли колокол в самодержавную Москву, по дороге, на холмах Валдая, упал он в глубокий овраг и разбился на мелкие кусочки. А из тех кусочков мастера-умельцы отлили валдайские колокольцы, которые разнесли свои песни по всей России.
135 
