Особенно,... 
72 
Если точно, то Натали говорила о голосе разума и голосе сердца, но не все ли равно? Оливия не доверяла себе. По утрам она оставалась в постели до тех пор, пока Тесс не приходила в ее комнату в сопровождении своих любимцев котов. К тому времени Саймон уже уезжал на плантацию. Думала ли она о нем?
У нее не было ни минуты на праздные размышления. Если она не отвечала на телефонные звонки в кабинете Натали, то сидела за компьютером, внимательно перечитывая написанное, проговаривала вслух предложения, чтобы добиться плавности. Но это только полдела. Смысл слов зависит от контекста, и для каждой фразы надо подбирать свою интонацию.
Натали была права. Оливия не имела права на осуждение, но слащавый тон еще хуже. Нельзя превращать историю Натали в слезливую мелодраму, это лишит ее достоверности.
Необходимо найти золотую середину. Ради этого Оливия по нескольку раз переписывала уже готовые главы. Она работала в кабинете на чердаке, когда Тесс засыпала, и брала с собой в постель блокнот, чтобы записывать удачные мысли. Думала ли она о Саймоне? Конечно. Если бы он сделал шаг навстречу, она бы, наверное, не устояла. Но он отсутствовал день-деньской. А так ей было проще выкинуть его из головы.
К тому же в доме все пошло кувырком. Наняли новую горничную, а ей требовалось время, чтобы наладить работу. Мадалена бы ей помогла, но они с Жуакином давно уехали. Без них в кухне воцарился настоящий хаос. Натали приглашала то одну, то другую кухарку, но никак не могла найти подходящую. А пока что трапеза до предела упростилась и каждый выкручивался как мог. Обедали в городе, на ленч покупали бутерброды в закусочных, а завтрак готовили себе сами. Но тут за дело взялась Оливия. По крайней мере, завтрак она готовить умела. Сначала она испекла блинчики, на другой день приготовила омлет, на третий – французские тосты. Она варила кофе и готовила овсяную кашу, покрошив туда бананы и другие фрукты. Она была страшно горда собой, пока на четвертое утро Джилл не попросила у нее чашечку чаю и тост.
Оливия поначалу испугалась, что ее стряпня стоит у всех комом в горле, но тут ей пришла в голову другая мысль.
– О Боже, ты, наверное, говорила с Грегом.
Джилл улыбнулась:
– Почему ты так думаешь?
– Ты немного бледна.
Немного – не то слово. Джилл была бледна как мел, светлые волосы просто зачесаны за уши – видно, у нее не хватило сил даже на то, чтобы сделать прическу.
– Грег – тяжелый человек, – сказала она, опуская пакетик с чаем в чашку. Долив воды, поставила ее в микроволновку.
– Он недоволен, что ты здесь?
– Нет, ему нравится, когда я в Асконсете. – Она выставила время на регуляторе и включила печь. – Хорошо бы он приехал. Я не виделась с ним уже месяц. Это похоже на развод.
– Правда? – осторожно спросила Оливия. Она ни разу в разговоре с Джилл не касалась личной темы, но теперь они подруги.
Джилл, видимо, тоже так думала, потому что ответила без колебаний:
– Не официальный развод, конечно. Я пожила у мамы. Надеялась, что Грег испугается и задумается. Он хочет, чтобы я вернулась к нему в Вашингтон. – Она открыла холодильник. – Но сперва нам надо многое обговорить. И если я поддамся на его уговоры и вернусь, все пойдет по-старому. – Она сунула в тостер кусочек батона с изюмом.
– А он согласен поговорить?
– По его словам – да. – Она скрестила руки на груди. – К сожалению, мы с ним по-разному понимаем, что такое серьезный разговор. Грег в принципе не способен на серьезное общение.
– Наверное, это характерно для всех Сибрингов, – заметила Оливия, подумав о Натали. – Им тяжело говорить о личном.
– Тяжело говорить? Скорее не хочется думать, – сказала Джилл, доставая чашку из микроволновки. – Каков отец, таков и сын. Александр был человек неглубокий.
– А вот Натали – наоборот. Просто она не хочет делиться своими переживаниями.
Выбросив чайный пакетик в мусорное ведро, Джилл обхватила чашку ладонями и вопросительно взглянула на Оливию.
– Она, правда, любит Карла?
– С пяти лет, – ответила Оливия.
Натали позволила ей быть откровенной с Джилл.
– Неужели?
– Именно так.
– Как интересно. – Джилл нахмурилась. – Это многое меняет и ставит под вопрос супружескую верность.
– Натали была верна Александру, – сказала Оливия.
Она не знала этого наверняка и ни разу не спрашивала об этом у Натали, но придерживалась того мнения, что женщина считается невиновной, пока ее вина не доказана.
72 
