.
Очередная сказка о Золушке 
27 
– Что-то вроде…
– Билли!
– Ти-хо! Я ни на чем не настаиваю и ничего не предлагаю. Я просто размышляю вслух. Если Баркли – наш типчик, то что он сделает, узнав, где скрывается Джеки О’Брайен?
– Засада на живца? А если он умнее? Затаится, переждет, а когда все утихнет – свернет ей шею? Как мне тогда смотреть в глаза ее отцу, моему другу? Как жить дальше? Ведь она ко мне за помощью пришла.
– Дядя Сэм, мне жаль, но… это единственный выход. Кроме того, здесь, в Нью-Йорке, Баркли – шишка, а вот где-нибудь в Огайо…
– В Монтане…
– Тем более в Монтане. Там он никто. Просто заезжий псих. Пока туда его адвокаты доберутся…
– Билли?
– Да, дядя Сэм?
– Ты хитрый жук.
– Спасибо, дядя Сэм.
– Но сделаем мы немножко иначе.
– Как?!
– Не ори, не на летучке. Никакую информацию ему не сливай до тех пор, пока я не свистну.
– Вы что задумали?
– А вот этого тебе лучше не знать, господин комиссар. Иначе опять придется выбирать, закон или старая дружба. Обещаю, что никаких молодежных глупостей творить не буду. Твой Баркли ничего не узнает и не заметит, будет цел и невредим… но пока я не буду твердо убежден, что он – наш типчик, ничего не предпринимайте, лады?
– Дядя Сэм…
– Завтра утром я позвоню, Билли. Завтра утром.
Звенящая тишина стала невыносимой. Она уже не радовала, она душила. Рик тихо кашлянул.
– Джеки…
– Нет! Только не говори, что мне надо пойти и выспаться. Я не хочу спать.
– Хорошо, но ты же не можешь просидеть в машине всю ночь?
– Ты же можешь.
– Я – коп. Я просиживал в машинах и по двое суток. И никакого удовольствия, заметь, при этом не испытывал. Давай пойдем домой…
– Я не хочу туда идти. Это не мой дом.
Рик шумно вздохнул.
– Хорошо. Тогда поехали на озеро?
Она повернула голову, и в темноте сверкнули ее зеленые, светящиеся, как у кошки, глаза.
– На озеро? В вашу хижину?
– Ну… да.
– Поехали.
– Тебе, наверное, вещи взять надо…
– Не хочу. Дашь мне что-нибудь накинуть. Я не могу входить в этот дом. Считай меня истеричкой.
– Не считаю. Джеки…
– Что, Рик?
– Ты… говори, не молчи… я не очень умею ободрять…
– Это тебе кажется. Умеешь.
Рик скрипнул зубами, повернул ключ зажигания. Гори оно все огнем! Сказал бы кто, как ему пережить ночь с ней под одной крышей.
Ехали почти час. По светлому времени дорога на озеро занимала минут сорок, да и в темноте они с Шоном сто раз сюда гоняли и на мотоциклах, и на машинах, но сейчас Рик не хотел рисковать. Слишком ценная у него пассажирка. Скорее всего – его будущая жена.
Как всегда, Бисерное буквально выпрыгнуло на них из-за поворота. Лунная дорожка на спокойной воде давала столько света, что вполне можно было разглядеть листья на деревьях. В небе висела громадная полная луна.
Джеки восхищенно вздохнула:
– Как красиво!
– Да. Мы с детства сюда ездили на пикники, а потом Шон выкупил участок земли и мы построили дом.
– Он художник, да?
– Да. Рисует животных, птиц и живописные булыжники.
– Анималист…
– Не исключено. Я бы сказал, лентяй.
Джеки тихонько рассмеялась.
– Я помню его. Он с нами никогда не играл, все музыку слушал. Как странно, я все эти годы ничего не вспоминала про Кони-Айленд…
– «Туда, где было хорошо, не стоит больше возвращаться».
– Иногда стоит. Чтобы стать сильнее. Я приехала сюда, думая, что у меня больше ничего нет. А теперь у меня есть ты. Озеро в ночи. Мое детство. Дядя Сэм.
Она замолчала, и Рик испугался, что она опять заплачет. Поспешно вырулил на дорожку ведущую к дому, затормозил прямо перед крыльцом, торопливо выскочил, отпер замок.
9
В доме Джеки очень понравилось, особенно здоровенный каменный камин, в котором еще тлели оставленные Шоном угли. Однако, получив теплую куртку и высокие теплые носки, Джеки потащила Рика на улицу. Разговаривать при свете она не могла.
Они сели на деревянную скамью, стоявшую на самом берегу озера. Рик подумал – и привлек девушку к себе. Для тепла, оправдывался он перед самим собой. Исключительно для тепла.
Впрочем, Джеки и не сопротивлялась. Она прильнула к его плечу и затихла. Рик вдыхал аромат ее волос и таял от счастья, а потом она заговорила…
– Понимаешь, я даже не знаю, с чего начать… Понимаешь, я никогда в жизни не разговаривала с другим человеком – о себе. И вообще – о чем-то серьезном с кем-то другим. Я всегда жила сама по себе. И поэтому мне казалось, что я контролирую свою жизнь. Все, что со мной происходит. Вот. А потом вдруг этот солнечный, веселый день, птички-травка, весна – и отвратительная царапина на боку моей машины. Как будто щель в другое измерение, черное, страшное. Чужое. Тебе, наверное, смешно – ну что, в самом деле, поцарапали машину… Мне в тот момент показалось, что это мою жизнь поцарапали. Так оно и оказалось.
27 
