82 
Джулиус кивнул.
— Ты помнишь все… о прошлой ночи. А теперь расскажи, что было утром.
Маргарет нахмурилась:
— Думаю, в какой-то момент я встала, чтобы раздобыть крови. И была настолько сонная, что не помню, как оказалась на диване… — она смущенно покачала головой. — Может, просто прилегла отдохнуть?
— Я могу рассказать тебе лишь то, что знаю, — ответил Джулиус. — Утром я проснулся чуть позже полудня, когда ты уже встала и ушла. Это меня раздосадовало, — признался Нотте. — Я поднялся, чтобы отыскать тебя. Выйдя из комнаты, я услышал, как Тайни спрашивает тебя, все ли с тобой в порядке. Я поспешил к лестнице и увидел, как ты идешь к входным дверям. Ты направлялась на улицу, не надев ничего, кроме моей футболки.
Маргарет скептически прищурилась, но Джулиус, не обратив на это внимания, продолжил:
— Тайни встал у тебя на пути, пытаясь задержать, но ты схватила его и швырнула об стену.
— Что? — воскликнула она, переведя взгляд на Тайни, который кивал, подтверждая каждое слово бессмертного.
— А потом ты вышла из дома. На солнце. В полдень. В одной футболке. И я, конечно же, бросился следом, — Джулиус замолчал, давая Маргарет время осмыслить случившееся.
— Он был голый, — уточнил Тайни, видимо, желая подчеркнуть, на какую жертву пошел Нотте ради любимой.
Джулиус не обратил на него внимания.
— Я схватил тебя, занес обратно в дом и уложил на диван. Вот почему ты там проснулась. Укрыв тебя одеялом, я побежал наверх, чтобы надеть брюки. Именно там и тогда Кристиан принялся меня допрашивать. Остальное тебе известно.
— Это правда, Маргарет, — тихо подтвердил Тайни. — Каждое слово из того, что он сейчас сказал — правда. Ты отправилась на прогулку по центру Йорка в полдень, вырядившись только в мужскую футболку. Но это была не ты. У тебя был совершенно пустой, мертвый взгляд и лишенное всякого выражения лицо. Думаю, кто-то тобой управлял.
Маргарет бессильно обмякла, прислонившись к комоду. Новость потрясла ее. Никто, кроме Жан Клода, никогда ее не контролировал, и Маргарет полагала, что только он был способен подчинить себе ее волю. Она убеждала себя, что муж мог ею управлять только по двум причинам: он был бесконечно стар, и он был ее создателем. Однако теперь приходилось признать — кто-то еще смог всецело закабалить ее разум. Или же Жан Клод был жив, как и предполагал Джулиус.
Маргарет не знала, какой из вариантов хуже — то, что кто-то еще может ею управлять, как это делал Жан Клод, или то, что бывший муж мог быть все еще жив.
— Прости, что не рассказал тебе все с самого начала, Маргарет, — извинился Джулиус и, беспомощно пожав плечами, пояснил, — но посмотри, как тяжело тебе принять все это, даже зная, что мы истинные половинки. А теперь представь, как бы ты отреагировала, если бы я поведал тебе о нашем с тобой прошлом в первую же ночь, когда встретил?
Она бы решила, что он псих, мысленно согласилась с ним Маргарет.
— Я не знаю, как мне убедить тебя в том, что я говорю правду. Я надеялся, что пребывание в Йорке, месте, где мы встретились и прожили вместе то короткое время, поможет тебе вспомнить, но… — вампир печально пожал плечами.
— У тебя есть портрет, — напомнил Тайни.
— Да, — подтвердил Джулиус и пояснил Маргарет: — Он хранится в моем столе, дома, в Италии, и именно о нем упоминал при тебе Кристиан. На портрете изображена ты. Это один из двух твоих портретов, которые я заказал в тот год: один большой, что висел в нашем доме над камином, и миниатюра, чтобы я мог брать ее с собой, отправляясь в дорогу. Большая картина исчезла из особняка, когда я вернулся и обнаружил, что ты пропала, но миниатюра осталась со мной, и я все еще храню ее. Я хотел бы, чтобы ты поехала со мной в Италию и увидела ее сама. В любом случае, там ты будешь в большей безопасности. Мой дом оснащен высокотехнологичной охранной системой, включающей в себя ограду из колючей проволоки. Это поможет остановить любого, кто попытается подобрался достаточно близко, чтобы контролировать тебя, — тихо добавил Нотте.
Маргарет замялась. Ей так хотелось ему верить. Джулиус казался искренним, и если она согласится на его предложение, то сможет получить его обратно, но поверить в рассказанную им историю было так трудно. Как она могла забыть? Как ее собственные воспоминания могли оказаться ложными?
— Почему Люцерн никогда не упоминал о тебе? — внезапно спросила она. — В то время ему было около ста лет. Он…
82 
