— Вот моя ставка.
Джордан увидел Мерлина, опершегося на серую решетку. Мерлин вновь внимательно смотрел на него. Диана в замешательстве сделала несколько шагов к краю стола. Джордану было по душе их изумление. Единственное, что ему не нравилось, это то, что надо ставить против собственной удачи. Он был возмущен необходимостью сдавать карты и играть против себя. Он повернулся к Калли.
— Калли, сдай карты за меня, — сказал он.
Но Калли отпрянул в ужасе. Затем он взглянул на крупье, доставшего карты из коробки под столом и разложившего их для тасовки. Казалось, Калли вздрогнул прежде, чем обратиться к Джордану.
— Джорди, это ставка молокососа, — сказал Калли тихо, как будто бы не хотел, чтобы кто-нибудь услышал, и быстро посмотрев на Гроунвельта уставившегося на него, продолжал: — Послушай, Джорди, у Банкомета всегда двух-с-половиной процентное преимущество перед Игроком. С любой руки. Вот почему тот, кто ставит на Банкомета, должен платить пятипроцентную комиссию. Но теперь Банк у заведения. При такой ставке комиссия ничего не значит. Лучше иметь два с половиной процента от того, как ляжет карта. Ты понимаешь это, Джорди? — Калли говорил ровным голосом. Как будто убеждал ребенка.
Но Джордан засмеялся.
— Я это знаю, — сказал он. Он чуть не сказал, что рассчитывает на это, но это было бы неправдой. — Пожалуйста, Калли, сдай карты за меня. Я не хочу идти против своей удачи.
Крупье разложил большую колоду по частям и снова собрал их вместе. Он протянул бледно-желтую пластиковую карточку Джордану, чтобы тот снял. Джордан взглянул на Калли. Калли отошел, не говоря больше ни слова. Джордан снял колоду. Теперь все подошли к краю стола. Игроки, стоявшие вне ограды, увидев новую партию, попытались войти и были остановлены охранником. Они начали протестовать. Но внезапно все замолкли и столпились вокруг решетки. Крупье открыл первую карту, поднятую из колоды. Это была семерка. Он достал из колоды семь карт и спрятал их в прорези коробки. Затем толкнул колоду через стол к Джордану. Тот сел на свой стул. Внезапно Гроунвельт заговорил:
— Только одна сдача, — сказал он.
Крупье протянул руку и осторожно проговорил:
— Мистер Дж., вы ставите на Игрока, вы поняли? Моя рука будет рукой, на которую вы ставите. Ваша рука будет рукой Банкомета, против которой вы ставите.
— Я понимаю, — улыбнулся Джордан.
Крупье поколебался и сказал:
— Если вы предпочитаете, я могу сдавать.
— Нет, — ответил Джордан. — Все в порядке. — Он был действительно возбужден. Не только из-за денег, но из-за энергии, вытекавшей из него и влившейся в людей и в казино.
Крупье сказал, подняв ладонь:
— Одну карту мне, одну карту себе. Потом одну карту мне и одну карту себе. Пожалуйста. — Он сделал драматическую паузу, протянул ближайшую к Джордану руку и сказал: — Карта Игроку.
Джордан быстро и без усилий извлекал карты с синей рубашкой из прорези коробки. Его руки, опять необычайно грациозные, не дрожали. Они прошли точное расстояние по зеленому фетру до ожидавших рук крупье, который быстро перевернул карты, а затем зачарованно застыл перед непобедимой девяткой. Джордан не мог проиграть. Калли взревел за его спиной:
— Натуральная девятка.
Джордан впервые взглянул в своих карты перед тем, как перевернуть их. Он на самом деле играл за Гроунвельта и потому надеялся на проигрышную комбинацию. Теперь он улыбнулся и перевернул свои карты Банкомета.
— Натуральная девятка, — сказал он. — Так оно и было. Ставка осталась замороженной. Ничья.
Джордан засмеялся.
— Мне чересчур везет, — сказал он.
Джордан взглянул на Гроунвельта.
— Снова? — спросил он.
Гроунвельт помотал головой.
— Нет, — сказал он. Потом обратился к крупье и боссу зала, и к охранникам.
— Закрывайте стол. — Гроунвельт вышел из-за ограды. Игра пришлась ему по душе, но опыта у него было достаточно, чтобы не подводить жизнь к опасному пределу. Одно потрясение за раз. Завтра ему придется объясняться в Комиссии по Играм. И на следующий день надо будет совершить длинную прогулку с Калли. Возможно, он ошибался насчет Калли.
Калли, Мерлин и Диана окружили, как телохранители, Джордана и вывели его из-за ограды. Калли взял желтый чек с зубчатыми краями с зеленого фетрового стола и поместил его в левый нагрудный карман Джордана, а затем застегнул его для сохранности. Джордан смеялся от восторга. Он посмотрел на часы. Было четыре часа. Ночь почти кончилась. — Давайте выпьем кофе и позавтракаем, — предложил он и повел всех в кафе с желтыми кабинками, обитыми портьерами.